Ключевой юридической конструкцией, необходимой для познания существа предпринимательской организации и предпринимательской деятельности, является категория предприятия. «Определение соответствующего научного понятия, — писал профессор С.И. Аскназий, — должно носить объяснительный характер. Применительно к правовым явлениям образование на этих путях научных понятий должно не только отграничить правовые отношения от неправовых, но и объяснить, что по своей сути правовые отношения собой представляют» [1, с. 71]. Это означает, что следует не только отграничить предпринимательские (коммерческие) компании от организаций, не занимающихся предпринимательской деятельностью, посредством анализа каждого признака, зафиксированного в легальной дефиниции предпринимательства, но и объяснить, что представляет собой предприятие, которым занимается коммерческая организация.
Юрист изучает каждое отдельное правоотношение изолировано от других. «То обстоятельство, что такое отдельное правоотношение представляет собой лишь одно из звеньев сложной цепи социально-хозяйственных отношений, в результате которых осуществляется воспроизводство всей хозяйственной системы, юриста не интересует», — замечал профессор С.И. Аскназий [Там же, с. 75]. Этой особенности сочувствуют специалисты в области бизнес-управления, которые не рекомендуют предоставлять работникам (и контрагентам) все сведения о том, как функционирует предприятие, которое ведет коммерческая организация, какое место занимает предприятие в хозяйственной системе, звеном которой оно является. Каждый должен обладать лишь той информацией, которая необходима для выполнения его трудовой функции. Но диалектический метод, который должен быть взят на вооружение, по словам профессора С.И. Аскназия, заключается в том, что социальная природа «рассматривается не как случайное скопление предметов, явлений, оторванных друг от друга, изолированных друг от друга и независимых друг от друга, а как связное, единое целое, где все предметы, явления органически связаны друг с другом, зависят друг от друга и обусловливают друг друга. Ни одно явление не может быть понято, если взять его в изолированном виде, вне связи с окружающими явлениями» [1, c. 111]. Основной теоретической конструкцией, позволяющей
познать природу коммерческой организации, является не конструкция гражданского правоотношения, а конструкция предприятия, которая дает возможность рассмотреть все обязательства организации в их взаимосвязи и взаимозависимости.
Предприятие — имущественный комплекс, пребывающий в одном ряду с кондоминиумами, технологическими имущественными комплексами, паевыми инвестиционными фондами. В учебной литературе они рассматриваются как комплексы взаимосвязанных недвижимых и движимых вещей, единое целое, используемое по общему назначению, и предоставляют начальные знания о перечисленных понятиях в параграфе о вещах [10, c. 407–412]. Вместе с тем, предприятие может быть использовано, как указывает В.В. Байбак, не только для извлечения прибыли в ходе его эксплуатации, смысл конструкции предприятия заключается в возможности произвести его отчуждение как единого целого, «со всеми его активами и пассивами», а не путем распоряжения конкретными объектами, входящими в состав предприятия [2, с. 257].
Следовательно, предприниматель может, с одной стороны, надеяться на извлечение прибыли в результате совершения только одной сделки по продаже предприятия, а в ожидании предложений о заключении соответствующего договора эксплуатировать предприятие себе в убыток. С другой стороны, предприятие может и не быть ориентировано на извлечение прибыли, если представляет собой имущественный комплекс, принадлежащий такому юридическому лицу, как советское государственное социалистическое предприятие. Рассматривать предприятие как явление однопорядковое технологическим комплексам теоретически неверно, поскольку в состав предприятия, в целом признаваемого недвижимостью, может и не входить каких-либо объектов недвижимости. Предприятие является правовым понятием — имущественным комплексом, феноменом одного порядка не с технологическим комплексом, а такими правовыми фигурами (имущественными комплексами), как конкурсная и наследственная масса.
Конструкция наследственной массы обеспечивает возникновение у наследника прав и обязанностей, субъектом которых выступал ранее наследодатель, в результате принятия наследства как единого целого, где бы не находилось и в чем бы не выражалось имущество наследодателя. Благодаря тому, что наследственная масса представляет собой единое целое, наследник приобретает не только те права, о которых ему известно, но и права, о которых он и не подозревает.
Высказанный тезис о составе наследственной массы и функции, выполняемой ее фигурой (конструкцией), не являются откровением для юридической науки. Очевидно, что в результате принятия наследства не возникает права собственности на входящие в состав наследства имущественные права и обязанности. «Наследственное право, — говорит профессор Д.В. Дождев, — регулирует судьбу правоотношений субъекта после его смерти» [5, c. 638]. Ключевым термином в приведенной цитате является «правоотношения», представляющие собой совокупный объект наследственного преемства — комплекс оборотного имущества и долговых обязательств наследодателя [Там же, с. 641]. Из сказанного следует, что наследственное право определяет не судьбу вещей, принадлежавших наследодателю, а судьбу прав на эти вещи. Теоретически можно представить себе ситуацию, при которой душеприказчик продает наследственную массу, чтобы разделить между наследниками полученную цену. Наследники не вправе оспаривать совершенную продажу по мотиву своей неосведомленности о правах наследодателя, о которых стало известно после передачи наследства покупателю. Например, до кодификации, осуществленной Юстинианом, римское право знало институт уступки права на непринятое наследство (надо полагать, что такая уступка носила возмездный характер), а также институт уступки или продажи наследства принятого. Правда, лицо, купившее наследство, не становилось ответственным по долгам, входившим в его состав. Во времена Юстиниана продажа наследства была еще возможна, но требовала совершения отдельных актов относительно всех объектов, входящих в состав наследства: «Каждая отдельная вещь должна быть передана, — писал профессор И.А. Покровский, — каждое требование цедировано, каждый долг взят на себя приобретателем» [8, с. 521–522].
Теории гражданского права и специальному гражданскому законодательству помимо наследственной массы известна масса конкурсная, которая представляет собой имущество несостоятельного должника, за счет которого удовлетворяются претензии кредиторов и покрываются расходы конкурсного производства. Первоначально, на первом этапе развития римского конкурсного права, один из кредиторов, избранный для выполнения этой функции иными кредиторами, продавал имущество несостоятельного оптом одному покупателю, который становился правопреемником должника. Покупатель стремился выиграть на разнице между суммой, уплаченной им кредиторам, и суммой, которую он рассчитывал получить, распродавая отдельные объекты, ранее принадлежавшие должнику [12, с. 32].
Имущество способно к продаже как единое целое, если оно представляет собой конгломерат не разнородных объектов, например вещей и абсолютных и относительных имущественных прав, а совокупность объектов однородных, т.е. или конгломерат вещей, или конгломерат прав вещных и обязательственных (абсолютных и относительных).
Отсюда следует, что конкурсная масса, так же как и масса наследственная есть не совокупность вещей, а совокупность прав на вещи и иных имущественных прав.
Впоследствии преобладающим стало воззрение о большей выгодности не оптовой, а розничной продажи имущества несостоятельного должника, т.е. о продаже не конкурсной массы, а отдельных вещей, права на которые составляют конкурсную массу и принадлежащих должнику имущественных прав. Профессор Г.Ф. Шершеневич обращал внимание на ошибочность мнения о том, что «розничная продажа имущества не всегда находила покупателей, легче было отыскать человека, который решился бы приобрести себе целое имущество потом» [13, с. 490]. Действительно, продажа отдельных элементов конкурсной массы привлекает большее количество потенциальных покупателей, чем продажа конкурсной массы как единого целого, но, с другой стороны, одномоментная уступка покупателю всех прав и обязанностей должника существенно снижает издержки конкурсного производства. Опыт проведения торгов показывает, что первоначально на аукцион выставляются все вещи, планируемые к продаже, лишь не найдя покупателей, организатор торгов переходит к попыткам продать каждую в отдельности от других.
«Со времен римского права, — писал профессор Г.Ф. Шершеневич, — все современные законодательства устанавливают розничную продажу имущества несостоятельного должника. Только одно английское право допускает оптовую продажу» [12, с. 420]. Таким образом, продажа конкурсной массы как единого целого известна не только римскому, но и английскому конкурсному праву.
Отрицая целесообразность оптовой продажи имущества должника, профессор Г.Ф. Шершеневич полагал, что такая продажа должна иметь место в случае продажи принадлежащего несостоятельному должнику торгового или промышленного предприятия: «Ценность его обусловливается не только стоимостью его материального состава, т.е. заведения и товаров или сырого материала, сколько известностью его фирмы, обширностью круга клиентуры» [Там же]. Известность фирмы (коммерческого обозначения) и круг клиентуры — это есть обязательства в потенции, т.е. обязательства еще не существующие, но вполне вероятные.
Существенное отличие конструкции предприятия от конструкций наследственной и конкурсной массы состоит в том, что при отчуждении предприятия его состав продавец и покупатель определяют по своему усмотрению в соответствии с принципом свободы договора (ст. 561 ГК РФ от 26 января 1996 г. № 14-ФЗ), в то время как при продаже конкурсной массы или наследства продавец и покупатель могут и не подозревать о точном составе отчуждаемого комплекса, если не все имущество должника или наследодателя управляющий (администратор, душеприказчик) сумел выявить к моменту продажи. Лицо, отказывающееся от наследства за деньги или безвозмездно, отказывается и от прав наследодателя, которые ему (наследнику) неизвестны. С теоретической же точки зрения, конструкция предприятия — удобный предмет (инструмент), позволяющий рассмотреть как единую систему все обязательства, которые принял на себя собственник в связи с ведением данного предприятия, а также права на средства индивидуализации самого предприятия и продаваемых им товаров (выполняемых работ, оказываемых услуг).
По всей видимости, конструкции предприятия будет заменена в ходе ревизии действующего ГК РФ фигурой технологического комплекса в связи с тем, что сделки с предприятиями не получили в обороте какого-либо распространения. Умалчивают, однако, что сам законодатель не поощрял данных сделок, что подтверждается специальным законодательством.
Так, ст. 20 ФЗ «Об особенностях несостоятельности (банкротства) субъектов естественных монополий топливно-энергетического комплекса» от 24 июня 1999 г. № 122-ФЗ устанавливала возможность продажи имущества должника по конкурсу, обязательным условием которого являлось целевое использование покупателем приобретенного производственно-технологического комплекса в соответствии с его назначением и исполнение обязательств должника из действующих договоров энергоснабжения[1]. Однако распространялся данный закон лишь на организации, получавшие не менее 70% общей выручки (дохода) от деятельности по оказанию услуг по передаче электрической и тепловой энергии (ст. 1). Суды отказывались применять данный закон к процедурам банкротства энергоснабжающих организаций, ссылаясь на то, что такие организации продают электроэнергию, а не занимаются ее передачей, несмотря на то, что, казалось бы, законодатель применительно к отношениям, регулируемым названным законом, исходил из того, что договор энергоснабжения порождает обязательства по оказанию услуг.
Предложения о регистрации предприятий, принадлежащих банкротам, как объектов недвижимости для последующей продажи по минимальным (символическим) ценам любым лицам, желающим взять на себя обязательства по действующим договорам энергоснабжения (в том числе и денежные обязательства, разумеется), не встретили поддержки со стороны конкурсных кредиторов, а впоследствии ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)…» было запрещено включать в состав предприятия денежные обязательства и обязательные платежи должника (п. 3 ст. 110).
При проведении мероприятий по реформированию электроэнергетики была попытка регистрировать в качестве предприятий непрофильные энергосбытовые активы (филиалы) для их последующей продажи (речь идет о филиалах ОАО «Роскоммунэнерго), но оказались, что государственная регистрация наличия и перехода прав на предприятия и сделки с ними относятся к компетенции федерального органа в области государственной регистрации, а не к его территориальных органов (подразделений) (п. 2 ст. 22, п. 1 ст. 9 ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» от 21 июля 1997 г. № 122-ФЗ).
Конструкция технологического комплекса, ставшая известной в результате издания упоминавшегося Федерального закона от 24 июня 1999 г. № 122-ФЗ, не способна выполнить функции предприятия. Последнее есть совокупность имущественных прав и обязанностей, возникающих в связи с ведением хозяйственной деятельности, а технологический комплекс есть вещь, в отношении которой законодательством может допускаться обременение обязательствами, а может и не допускаться. Методические рекомендации о государственной регистрации прав на производственно-технологические комплексы электростанций и электросетевые комплексы распространяются на случаи, когда в состав единой сложной вещи входят объекты движимого и недвижимого имущества, образующие единое целое и предназначенные для преобразования механической энергии воды или химической энергии топлива в электроэнергию или одновременно в тепловую и электрическую энергию, а также для преобразования электрической энергии и ее передачи на расстояние по линиям электропередачи. Согласно п. 4 названных рекомендаций, они не распространяются на регистрацию прав на предприятия как имущественные комплексы[2]. По смыслу рекомендаций в состав технологического комплекса (электростанции или электрической сети) не входят обязательства по производству электроэнергии либо ее передаче потребителям.
В упрек конструкции предприятия ставят то, что регистрация права на предприятие или сделки с ним не освобождает от необходимости регистрировать права на недвижимые вещи, входящие в состав предприятия или переход прав на данные вещи. Действительно, конструкция предприятия позволяет произвести отчуждение как единого целого прав и обязанностей лица, ведущего предприятие другому лицу, не совершая отдельных сделок по отчуждению объектов, которые вошли в состав предприятия.
Но предприятие как единое целое представляет собой не совокупность вещей (объектов), а совокупность прав и обязанностей. Поэтому требуется отдельная регистрация прав в отношении недвижимого имущества, если данные права вошли в состав отчуждаемого предприятия. Результаты сравнения конструкции предприятия с конструкцией технологического комплекса наглядно показывают упущение профессора В.В. Ровного, который представляет предприятие как сложную вещь, состоящую из разнородных вещей [9, с. 109]. Более точен, вне всяких сомнений, В.С. Ем, который подчеркивает, что предприятие есть сложная, юридически единая совокупность имущества: «В отличие от любых других сложных вещей, — говорит В.С. Ем, — предприятие представляет собой не материальное, а юридическое соединение движимых и недвижимых вещей, имущественных прав и обязанностей, исключительных прав и особых нематериальных ресурсов вокруг фигуры предпринимателя» [6, с. 394]. Вместе с тем, позволим заметить, что В.С. Ем непоследователен, совершенно точно полагая предприятие имуществом, он допускает наличие в составе предприятия материального субстрата в виде движимых и недвижимых вещей, тогда как в предприятии нет вещей, но могут быть права на вещи.
В составе предприятия следует отграничивать необходимое от случайного, относительные права и обязанности в нем являются необходимыми элементами, абсолютные правоотношения — случайными. Чтобы право собственности на вещь перешло к иному лицу, нет необходимости в уступке данного права, право собственности следует за вещью, отчуждаемой по договору купли-продажи или дарения. Если же возникает необходимость перевода на покупателя долгов, возникших у собственника в связи с эксплуатацией вещи, а покупатель не в состоянии погасить данные долги немедленно, то следует осуществить перевод долга с продавца вещи на покупателя. При наличии согласия продавца и покупателя продажа вещи и перевод долга могут быть оформлены либо одним, либо двумя документами, именуемыми договорами купли-продажи, и уступки, совершаемой с согласия кредитора. Но как быть, если против перевода долга возражает кредитор или долг представляет собой обязанность, которая должна быть исполнена в будущем, а эта обязанность является элементом двухстороннего обязательства, в котором должнику принадлежат и права требования по отношению к контрагенту? Чтобы избавиться от участия в обязательстве, осуществить уступку прав и обязанностей в отношении контрагента «единым пакетом», должник может прибегнуть к конструкции предприятия. Интересы кредиторов при продаже предприятий защищаются п. 4 ст. 562 ГК РФ, согласно которому после передачи предприятия покупателю продавец и покупатель несут солидарную ответственность по включенным в состав переданного предприятия долгам, которые были переведены на покупателя без согласия кредитора. Таким образом, если в составе предприятия отсутствуют долги, которые неизбежно возникают в ходе осуществления хозяйственной деятельности, права требования, а также требующие исполнения обязательства, в которых участвует продавец, то нет необходимости в использовании самой юридической конструкции предприятия. Недвижимость может быть отчуждена путем заключения договоров купли-продажи в отношении каждого отдельного объекта, а движимые вещи можно продать покупателю недвижимости «единым лотом», посредством заключения одного договора. Однако одновременно выйти из двухстороннего обязательства или системы обязательств, в которых кредитор одновременно выступает и в качестве должника, уступив покупателю права требования и сопряженные с ними долги, можно посредством отчуждения предприятия как единого целого.
По мнению В.В. Витрянского, «продажа предприятия во всех случаях сопровождается, с одной стороны, уступкой прав требований продавца покупателю, а с другой, — переводом на него долгов, что, как известно, требует согласия кредиторов» [4, с. 47]. Именно эта особенность позволяет выделить договор продажи предприятия в самостоятельный вид договора продажи недвижимости. Ключевым в приведенном суждении является указание на то, что уступка прав и перевод долгов на покупателя сопровождают отчуждение предприятия во всех случаях и являются характерной особенностью данного договора.
Если не прибегать к конструкции предприятия, то требуется получить согласие на замену стороны в действующем обязательстве со стороны контрагента. Без такого согласия соглашение между лицами о том, что одно из них выбывает из обязательства, а другое заступает на его место, не имеет силы и не влечет последствий для контрагента по обязательству. Получить такое согласие весьма затруднительно, если необходимо уступить третьему лицу целую систему обязательств, потому что данные обязательства, хотя и связаны между собою, но связывают они продавца с разными контрагентами.
Чтобы уступка обязательств состоялась, необходимо прибегнуть либо к реорганизации путем выделения из состава юридического лица другого субъекта с передачей ему соответствующих обязательств, либо к регистрации предполагаемых к уступке обязательств в качестве предприятия. Уступка статуса участника обязательств посредством создания специального юридического лица была осуществлена, например, ОАО «Гуковуголь», стремившимся к созданию контролируемой им энергосбытовой организации.
В разделительном балансе в соответствии с предписаниями п. 4 ст. 58 ГК РФ были перечислены все обязательства, опосредующие участие ОАО «Гуковуголь» в оптовом рынке электроэнергии и мощности, в том числе и договор с ОАО «Ростовэнерго» на оказание услуг по передаче электрической энергии, которые переходят к выделяемому ЗАО «Центральная энергосбытовая компания». Сам же разделительный баланс был включен в устав энергосбытовой организации специальным разделом.
Кредиторы лишены возможности препятствовать уступке прав требований к выделяемому юридическому лицу и переводу на него обязанностей (долгов). Письменное уведомление о реорганизации, направляемое кредиторам в соответствии со ст. 60 ГК РФ, есть извещение о состоявшемся факте (юридическом акте). Получив уведомление, кредитор может требовать прекращения или досрочного исполнения обязательства вместе с возмещением убытков. Направить такое требование реорганизуемому должнику кредитор не в состоянии, если одновременно должник выступает по отношению к нему кредитором в том же существующем обязательстве, кроме того, он должен мотивировать свое требование наличием возникших у него убытков.
Создание специальной организации с переводом на нее прав и обязанностей по действующим обязательствам может оказаться затруднительным по причине длительности процедуры реорганизации, а также необходимости созыва собрания акционеров. Кроме того, о реорганизации необходимо уведомлять всех кредиторов, в том числе и не имеющих отношения к обязательствам, участие в которых уступается создаваемому субъекту. Продажа предприятия требует уведомления только кредиторов по обязательствам, которые вошли в состав отчуждаемого имущественного комплекса (п. 1 ст. 562 ГК РФ). Как и при реорганизации согласие кредиторов не испрашивается, кредиторы ставятся перед фактом. Если кредитор полагает свои интересы нарушенными, то в течение трех месяцев со дня получения уведомления о продаже предприятия он вправе требовать прекращения или досрочного исполнения обязательства и возмещения продавцом убытков, причиненных прекращением или досрочным исполнением обязательства, либо признания договора продажи предприятия недействительным полностью или в соответствующей части (п. 2 ст. 562 ГК РФ). Очевидно, что положение кредитора здесь существенно отличается от его положения при получении просьбы дать согласие на перевод долга или замену стороны в обязательстве.
Кредитор может не дать своего согласия на замену контрагента в действующем обязательстве, ничем не мотивируя своего отказа. Если же состоялась продажа предприятия, кредитор обращается в суд с требованием о прекращении или досрочном исполнении действующего обязательства. Тогда он сталкивается с необходимостью, во-первых, обосновать свое требование, во-вторых, досрочно исполнить собственные обязанности по отношению к контрагенту — продавцу предприятия, на что тот не даст своего согласия, в-третьих, доказать, что обязательство по своему существу допускает досрочное исполнение. Наряду с требованием о прекращении (досрочном исполнении) обязательства, кредитор, согласно п. 3 ст. 562 ГК РФ, может избрать и иной способ защиты — иск о признании договора продажи предприятия недействительным полностью или в части. Такой иск дается кредитору при оспоримости сделки, совершенной с нарушением закона, и он должен охватываться конкретным составом противоправной сделки, предусмотренным ГК РФ или специальным законом. Если кредитор не может доказать, что при заключении договора имело место нарушение, дающее основание для признания оспоримой сделки недействительной, то в иске будет отказано. Можно избрать и иную точку зрения, заявив, что договор продажи предприятия может быть признан недействительным по иску кредитора и при отсутствии оснований, предусмотренных составами оспоримых сделок (согласно ГК РФ). В таком случае суд вынужден давать оценку интересам кредитора, защищаемым иском о признании недействительным договора продажи предприятия. Какой бы точки зрения не придерживаться, нельзя не согласиться с главным — без согласия контрагента (кредитора) невозможно заменить должника, перевод долга в этом случае есть ничтожная сделка. Если же представить обязательство как предприятие, то такой перевод возможен и без согласия контрагента — кредитора, который вправе, однако, оспаривать продажу предприятия, скрывающего в составе своем обязательство. Данные отличия подчеркнуты профессором В.П. Шахматовым: «Недействительность ничтожных сделок заранее установлена законом методом нормативного императива. Напротив, методом объявления оспоримых сделок недействительными является метод оспаривания их действительности» [11, с. 344]. Даже если суд сочтет заслуживающим внимания интерес кредитора, защищаемый иском о признании недействительным договора продажи предприятия, он будет вынужден выбирать между данным интересом и интересами других кредиторов, обязательства по отношению к которым вошли в состав предприятия. При этом исход судебного разбирательства не утешителен для истца, в иске будет отказано, поскольку интерес его уже защищен солидарной ответственностью продавца и покупателя предприятия (п. 4 ст. 562 ГК РФ).
Следовательно, основная функция юридической конструкции предприятия заключается в предоставлении возможности лицу, ведущему предприятие, «единым пакетом» уступить права и перевести долги (обязанности) по действующим обязательствам другому лицу, а не в уступке прав на комплекс движимых и недвижимых вещей. Если по договору продажи предприятия и происходит передача прав на вещи, то такая передача носит случайный характер и без нее можно вполне обойтись, используя для передачи иные конструкции (договор продажи недвижимости, договор купли-продажи).
Договор продажи предприятия, наряду с реорганизацией и наследованием, является одним из способов обеспечения правопреемства. Если нет необходимости наделять организацию, выделяемую при реорганизации другой компании, при формировании ее уставного капитала вещами движимыми и недвижимыми, то нет и необходимости включать вещи в состав предприятия, принадлежащего организации.
В ракурсе изложенного ясно, почему с точки зрения закона предприятие как объект возникает только в случае необходимости совершения с ним какой-либо сделки. В соответствии с п. 2 ст. 22 Федерального закона от 21 июля 1997 г. № 122-ФЗ государственная регистрация наличия и перехода права на предприятие осуществляется только в случае необходимости совершения сделки с предприятием как имущественным комплексом. Взгляд на предприятие как совокупность или систему обязательств позволяет объяснить, почему права на недвижимость, включаемые в состав предприятия по соглашению продавца и покупателя, подлежат отдельной регистрации, так же как и сделки с данными объектами (п. 1 ст. 22 Федерального закона от 21 июля 1997 г. № 122-ФЗ).
Права на недвижимость потому и подлежат отдельной регистрации, так как составляют во всяком идеальном, абстрактном предприятии случайный элемент. Другое дело, что существуют обязательства, исполнение которых физически невозможно без прав на недвижимость, утрата которых влечет за собой прекращение обязательств по причине невозможности их исполнения. К таковым относятся, например, обязательства, возникающие из договора энергоснабжения или договора об оказании услуг по передаче электрической энергии. Однако и в этом случае, элементом предприятия является не сам технологический комплекс, предназначенный для преобразования электроэнергии, а право собственности на данный комплекс или права арендатора такого комплекса. Сразу следует отметить, что до настоящего времени юридическая наука и практика не избавились от представления о недвижимых вещах как необходимом элементе конструкции предприятия, подобно тому, как они не могут избавиться от представления о наследстве как совокупности вещей и имущественных прав.
Связано это со следующими обстоятельствами. Во-первых, предприятие как имущественный комплекс в сознании исследователей невольно ассоциируется с унитарным предприятием, представляющим собой модификацию государственного социалистического предприятия, которое, действительно, чаще всего, является технологическим комплексом, эксплуатируемым трудовым коллективом, организованным государством в единое целое (хотя, разумеется, коллектив мог эксплуатировать и не технологический комплекс, а обычное здание или ряд помещений в этом здании). Ассоциации существуют, невзирая на оговорки о необходимости различать предприятие как субъект и как объект права. «Предприятие означает определенный имущественный комплекс, используемый для осуществления хозяйственной деятельности, — писал профессор М.И. Брагинский, перечисляя затем состав предприятия согласно ст. 132 ГК РФ, в соответствии с которой предприятие может включать в себя объекты недвижимости, права требования, долги, исключительные права, — поскольку любые права, в том числе и входящие в приведенный перечень, могут принадлежать только тем, кого законодатель рассматривает в качестве субъекта, совершенно очевидно, что имеются в виду, прежде всего, предприятия, признаваемые юридическими лицами, т.е. государственные и муниципальные, а также казенные унитарные предприятия» [3, с. 174]. Соглашался с такой трактовкой и профессор Е.А. Суханов: «Субъектом соответствующих прав и обязанностей является юридическое лицо (или иной собственник), а не имущество. Поэтому закон подразумевает под предприятием как объектом права прежде всего имущество унитарного предприятия» [10, с. 408].
Понимание предприятия как имущественного комплекса (вещей и прав), принадлежащих унитарному предприятию связано, во-первых, с тем, как представляется, что авторы проекта ч. 1 ГК РФ ожидали, что конструкция предприятия окажется востребованной при приватизации государственных и муниципальных унитарных предприятий. Когда же оказалось, что возобладала приватизация посредством предварительного преобразования государственных предприятий в акционерные общества, то появились и предложения об исключении конструкции предприятия из действующего ГК РФ, мотивированные тем, что функции данной конструкции может с успехом выполнить конструкция технологического комплекса. Разумеется, при этом умалчивается, что конструкция технологического комплекса была призвана решать иные задачи, связанные с государственной регистрации прав акционерных обществ электроэнергетики и электрификации на принадлежащую им недвижимость. Такая регистрация рассматривалась как необходимая в преддверии реструктуризации электроэнергетики с целью повышения инвестиционной привлекательности названных обществ. В то же время ее стремились сделать как можно менее дорогостоящей, потому что расходы по регистрации недвижимости в конечном итоге был вынужден оплатить потребитель, поэтому и согласились с тем, что возможна регистрация как каждого отдельного объекта недвижимости, так и комплексов данных объектов. Предприятие в представлении юристов является совокупностью вещей и имущественных прав, потому что в продаже (приватизации) имущества унитарного предприятия как единого целого покупателя интересуют, прежде всего, объекты недвижимости и иные вещи (средства производства), а не имущественные права унитарного предприятия. Последние, чаще всего, сопряжены с обязанностями, исполнение которых может оказаться для покупателя обременительным.
Что касается конкурсной массы и наследства, то конкурсная масса в современном праве есть простая совокупность всего имущества должника, которое может быть реализовано в конкурсном производстве. В состав предприятий должника, отчуждаемых в конкурсном производстве, запрещено включать долги перед кредиторами, поэтому кредиторы не проявят к ним интереса до тех пор, пока случай не предоставит возможность убедить их в выгодности отчуждения имущества должников как единого целого. Наследство же потому представляется простой совокупностью вещей, ранее пребывавших в собственности наследодателя, что в прошлом личная собственность на вещи была весьма часто единственной составляющей наследственного имущества, в обыденном же сознании право собственности на вещи действительно сливается с вещами.
Долги включаются в состав наследства, но наследник отвечает по долгам наследодателя в пределах стоимости наследственного имущества, поэтому неудивительно, что наследство воспринимается как простая совокупность вещей, и даже права на банковский вклад или пай в имуществе потребительского кооператива жилищное и семейное законодательство пытались считать вещами, например, объявляя их общей собственностью супругов.
Представления о предприятии как об имущественном комплексе, объединяющем вещи и имущественные права, базируются на признании предприятия de legalata недвижимостью. Если предприятие с юридико-технической стороны есть недвижимость, то и осуществлять регистрацию предприятий должны органы регистрации прав на недвижимость и в соответствии с правилами, предназначенными для юридической регистрации недвижимости. Поэтому и для регистрации предприятия необходимо включать в его состав право на объект недвижимости. Теоретически предприятие, как это определено в ст. 132 ГК РФ, может состоять только из движимых вещей и прав (например, транспортное предприятие, состоящее из нескольких автомобилей и передвижной диспетчерской). На практике, однако, сформировалось устойчивое требование: предприятие признается объектом недвижимости только тогда, когда в его состав входят объекты недвижимости (в крайнем случае, — имущественные права на них, например, право аренды земельного участка). В противном случае имущественный комплекс просто не удастся зарегистрировать потому, что чисто технически ему не смогут присвоить кадастровый номер [7, с. 161]. Приведенный пример демонстрирует неверность взгляда на предприятие как совокупность вещей и прав, поскольку главное в транспортном предприятии не автомобили и диспетчерская, а разрешение, выдаваемое публичным органом привилегия на осуществление транспортной деятельности, если речь идет о предприятии по перевозкам пассажиров. Автомобили вполне могут принадлежать на праве собственности водителям транспортного предприятия, а передвижная диспетчерская эксплуатироваться хозяином предприятия на основании арендного договора. Если предприятие специализируется на перевозках грузов, то главное для такого предприятия опять-таки не автомобили, а круг субъектов, потенциально готовых воспользоваться услугами предприятия.
