В отечественной юридической науке вопросам познания в правоприменительной деятельности посвящено немало работ. В основном это работы по уголовному и гражданскому процессам. Однако вопросы познания в правоприменительной деятельности нуждаются и в общетеоретических исследованиях, что позволит, с одной стороны, обобщить имеющийся в отраслевых юридических науках материал, а с другой, создать общую теорию познания в правоприменительной деятельности. Вместе с тем на сегодняшний день работы, в которых вопросы познания в правоприменительной деятельности были бы рассмотрены в обобщенном виде, практически отсутствуют, хотя по отдельным вопросам этой проблемы некоторые исследования все же имеются. В настоящей статье с общетеоретических позиций разберем только самые общие вопросы познания в правоприменительной деятельности.
Прежде всего, выясним, с какими действиями правоприменительных органов связана познавательная деятельность при применении норм права, тем более что данный вопрос не имеет в отечественной юридической литературе единообразного решения. Так, одни исследователи считают, что познавательную деятельность при применении норм права составляют действия, связанные лишь с установлением фактических обстоятельств юридического дела. По мнению других, к познавательной деятельности правоприменителей относятся не только действия по установлению фактических обстоятельств дела, но и действия, связанные с их юридической оценкой. Наконец, третьи исходят из того, что познавательными являются все действия правоприменителей, поскольку познание осуществляется на всех стадиях процесса применения права.
Для того чтобы разобраться в этом вопросе, необходимо определиться с тем, какие действия составляют правоприменительную деятельность и как протекает процесс применения права. Сделать это непросто, поскольку однозначного ответа на этот вопрос мы в литературе не находим. Спор о том, какие действия составляют правоприменительную деятельность и как протекает процесс применения права, возникает, на наш взгляд, по большей части из-за того, что в науках уголовно-процессуального и гражданского процессуального права и в общей теории права процесс применения права рассматривается с разных позиций: в процессуальных науках как процесс производства юридического дела, а в общей теории права как логический процесс.
Не вдаваясь в полемику по данному вопросу, считаем наиболее предпочтительным рассматривать процесс применения права с внешней и внутренней его стороны [9, с. 236–241; 4, с. 22; 5, с. 23]. Процесс применения права внешне протекает как процесс производства юридического дела, который в своем развитии проходит ряд процедурных стадий. Таких стадий, как представляется, можно выделить пять: возбуждение юридического дела; подготовка материалов юридического дела; рассмотрение дела по существу и принятие по нему решения; исполнение принятого решения; контроль за исполнением принятого решения. Данные стадии показывают, какие действия процедурного характера осуществляются правоприменительными органами при производстве уголовных, гражданских и многих других дел. Вместе с тем эти стадии не дают четкого представления о том, из каких действий складывается любой акт применения права, поскольку при производстве того или иного юридического дела акты применения права могут совершаться практически на каждой процедурной стадии. Не позволяют эти стадии определить и природу тех или иных действий правоприменителя, поскольку на каждой процедурной стадии осуществляются как познавательные, так и собственно правоприменительные действия.
Выяснить, из каких обязательных действий складывается любой процесс применения права и какова природа этих действий, позволяет, на наш взгляд, внутренняя характеристика процесса применения права. Процесс применения права, если рассматривать его с внутренней стороны, представляет собой процесс логически сменяемых друг друга действий, которые должен выполнить правоприменитель, применяя ту или иную норму права. Эти действия можно рассматривать как функциональные стадии процесса применения, которые раскрывают логику, механизм применения права и вместе с тем позволяют определить природу совершаемых правоприменителями действий.
Какие же функциональные стадии проходит процесс применения права? В литературе чаще всего выделяют три таких стадии: установление фактических обстоятельств юридического дела, выбор и анализ подлежащих применению норм права и принятие по юридическому делу решения. В принципе, данную схему можно признать приемлемой, однако необходимо иметь в виду, что в разных формах правоприменительной деятельности процесс применения права протекает по-разному. В частности, в оперативно-исполнительной деятельности выбор необходимой для применения нормы права отсутствует, так как подлежащая применению норма известна уже до того, как будут установлены необходимые для ее применения фактические обстоятельства. Поэтому в оперативно-исполнительной деятельности процесс применения права проходит всего две функциональные стадии: стадию установления фактических обстоятельств, необходимых для применения соответствующей нормы права, и стадию принятия правоприменительного решения. В правоохранительной же деятельности следует выделять не две, а три функциональных стадии: стадию установления фактических обстоятельств юридического дела, стадию юридической оценки этих обстоятельств и стадию принятия правоприменительного решения. При этом в качестве второй стадии мы выделяем не выбор и анализ подлежащей применению нормы права, а юридическую оценку фактических обстоятельств юридического дела. Дело в том, что выбор подлежащей применению нормы права — это уже приятие решения, тогда как юридическая оценка фактических обстоятельств дела — это всего лишь правовая квалификация данных обстоятельств, т. е. установление того, под какую действующую норму права подпадают фактические обстоятельства дела.
Итак, логически процесс применения права проходит в оперативно-исполнительной деятельности две, а в правоохранительной деятельности три стадии. При этом действия, составляющие стадию принятия правоприменительного решения как в оперативно-исполнительной, так и в правоохранительной деятельности, являются собственно правоприменительными [1, с. 548]. Никакого познания на этой стадии не осуществляется, а имеет место применение права как таковое. Оно выражается в том, что предписания применяемой правовой нормы распространяются на конкретную ситуацию и выносится индивидуально-конкретное правовое предписание, составляющее суть правоприменительного решения.
В этой связи утверждать, что познание имеет место на всех стадиях процесса применения права, в том числе и на стадии принятия правоприменительного решения, нет достаточных оснований. Когда мы говорим о стадии принятия правоприменительного решения, то имеем в виду не процедурную, а функциональную стадию, т. е. стадию, которая выделяется логически. Как логическая стадия, стадия принятия правоприменительного решения представляет собой мыслительно-волевую деятельность, в результате которой на основании выбранной для применения нормы права и информации о фактических обстоятельствах юридического дела выносится по возможности оптимальное для данного конкретного случая решение. Никакого познания при принятии правоприменительного решения, никакого получения информации здесь не существует, поскольку вся необходимая информация уже была получена на предыдущих стадиях.
В литературе между тем высказывается идея, согласно которой решение юридического дела при применении норм права с формально-логической стороны представляет собой силлогизм, в котором большой посылкой является норма права, малой — фактические обстоятельства, а заключением — само решение юридического дела [1, с. 548–549]. В этой связи невольно напрашивается вывод о том, что принятие правоприменительного решения тоже относится к познавательным действиям правоприменителей. Коль скоро решение юридического дела является заключением в силлогизме — дедуктивном умозаключении, то принятие правоприменительного решения есть акт познания, ибо умозаключение — форма рациональной ступени познания.
На наш взгляд, нет достаточных оснований рассматривать принятие правоприменительного решения в качестве силлогизма и, следовательно, считать принятие правоприменительного решения актом познания. Во-первых, в предлагаемом умозаключении посылками будут выступать не сами нормы права и фактические обстоятельства дела, а только суждения о них, и, во-вторых, вывод из суждений о нормах права и фактических обстоятельствах дела дает не решение юридического дела, а только правовую оценку (квалификацию) установленных правоприменителем фактических обстоятельств, т. е. вывод о том, под какую норму права эти обстоятельства подпадают.
Что же касается действий, составляющих стадию установления фактических обстоятельств, равно как и стадию юридической оценки этих обстоятельств, они не являются собственно правоприменительными, поскольку никакого применения правовых норм на этих стадиях еще не происходит. На этих стадиях имеет место получение информации, необходимой для принятия правоприменительного решения. Действие правовых норм, их применение связываются, как известно, с определенными фактическими обстоятельствами, описание которых, в той или иной форме, дается в гипотезах правовых норм. Поэтому, применяя нормы права, правоприменитель в каждом конкретном случае должен получить информацию о том, какие фактические обстоятельства имеют место в действительности, и там, где это необходимо, выяснить, под какую норму права данные обстоятельства подпадают.
Действия правоприменителей, связанные с установлением фактических обстоятельств, а также их юридической оценкой, являются по своей природе познавательными, поскольку имеют своей целью получение информации, необходимой для принятия правоприменительного решения. Внешне они протекают как соответствующие процедурно-процессуальные действия, но с гносеологической точки зрения имеют познавательную природу. Результатом этих действий являются определенные знания, поскольку информация — это тоже знания [6, с. 259–260]. Получение о чем-либо информации есть процесс получения определенных знаний, процесс познания. Поэтому получение информации о том, какие фактические обстоятельства имеют место в данном конкретном случае применения права и под какую действующую норму права они подпадают, есть процесс познания, который осуществляется правоприменительными органами при применении норм права.
Таким образом, действия правоприменительных органов по установлению фактических обстоятельств, равно как и действия, связанные с юридической оценкой этих обстоятельств, по своей природе являются познавательными. Юридическая оценка фактических обстоятельств, когда она осуществляется после их установления, включает в свой состав такие действия, как отыскание правовой нормы, под которую эти обстоятельства подпадают, проверку ее подлинности и юридического действия, проверку правильности текста, в котором выражена эта норма, уяснение смысла этой нормы и правовую квалификацию, которая представляет собой мысленное подведение установленных фактических обстоятельств под найденную и проанализированную норму права. Думается, нет особой необходимости доказывать, что все действия, связанные с юридической оценкой фактических обстоятельств, носят познавательный характер и должны быть отнесены к познанию в правоприменительной деятельности.
Рассмотрев процесс применения права с внутренней стороны, установили, какие действия, осуществляемые при применении права, носят познавательный характер и относятся к познанию в правоприменительной деятельности. Теперь выясним, что представляет собой это познание и каковы его наиболее характерные особенности.
Познание в правоприменительной деятельности, как и любой познавательный акт, есть взаимодействие познающего субъекта с познаваемым объектом [12, с. 377]. В правоприменении участвовать в познавательной деятельности и даже непосредственно осуществлять познание тех или иных обстоятельств могут различные субъекты, но основным субъектом познания всегда является правоприменитель — лицо, уполномоченное применять те иные нормы права. В качестве познаваемых объектов могут выступать различные явления действительности. В первую очередь ими являются фактические обстоятельства, имеющие значение для принятия правоприменительного решения. К ним относятся конкретные обстоятельства, с которыми применяемые нормы права связывают наступление определенных правовых последствий, т. е. юридические факты, а также конкретные обстоятельства, влияющие на принятие целесообразного и справедливого по юридическому делу решения (например, обстоятельства, смягчающие или отягчающие наказание). В прямо предусмотренных законом случаях установлению подлежат также обстоятельства, способствовавшие совершению правонарушений. Кроме того, наряду с фактическими обстоятельствами в качестве объектов познавательной деятельности правоприменителей могут выступить нормы права, субъективные права и обязанности лиц, в отношении которых применяются нормы права, доказательства и т. д. В этой связи представляется целесообразным наряду с объектами познания выделять в правоприменительной деятельности также предмет познания, который, полагаем, будет составлять имеющее значение для принятия правоприменительного решения фактические обстоятельства.
Взаимодействие познающего субъекта с познаваемым объектом предполагает определенные средства и методы познания. В правоприменительной деятельности основными средствами познания (установления) фактических обстоятельств являются юридические доказательства, поскольку возможности непосредственного восприятия фактических обстоятельств здесь весьма ограничены. Вместе с тем в отдельных, достаточно простых видах правоприменительной деятельности доказательств для установления фактических обстоятельств не требуется, поскольку они устанавливаются непосредственно. Что же касается методов познания, то ими могут быть самые различные методы, которые используются в практике правоприменительных органов.
Познание в правоприменительной деятельности наряду с общими чертами обладает также определенной спецификой, обусловленной в первую очередь тем, что познание в правоприменительной деятельности относится к так называемому специальному (точнее специально-практическому) познанию. Этот вид познания непосредственно связан с практической деятельностью людей и подчинен решению строго определенных практических задач. В правоприменительной деятельности познание непосредственно связано с получением достоверной информации о фактических обстоятельствах, необходимой для принятия соответствующего решения.
В юридической литературе уже обращалось внимание на то, что познание в правоприменительной деятельности — это особый вид познания, который следует именовать специальным познанием [2, с. 28; 11, с. 20; 13, с. 52]. Данный вывод в полной мере согласуется с философскими положениями о познавательной деятельности людей, согласно которым следует различать вненаучное и научное познание. Так, например, В. К. Лукашевич пишет, что всю совокупность осуществляемых людьми познавательных действий принято делить на две группы: действия, совершаемые в русле разнообразных конкретных видов человеческой деятельности, и действия, осуществляемые в рамках науки как особого вида человеческой деятельности. Соответственно этому выделяют вненаучное и научное познание. Вненаучное познание — это совокупность познавательных действий, включенных в конкретные виды человеческой деятельности, конечные цели которых качественно отличаются от целевой установки познания, в то время как научное познание — это система познавательных действий, направленных на производство и теоретическую систематизацию знаний о природной, социальной и духовной реальности [8, с. 8].
Познание в правоприменительной деятельности, как разновидность специально-практического познания, относится к вненаучному познанию. Вследствие этого едва ли можно согласиться с мнением тех исследователей, которые считают, что познание в правоприменительной деятельности является звеном или формой научного познания [3, с. 47; 7, с. 5–7]. Правоприменение — это не научная, а практическая деятельность, и познание, осуществляемое здесь, не имеет отношения к научному освоению действительности. Познание в правоприменении подчинено строго практическим задачам — установлению фактических обстоятельств, информация о которых необходима для вынесения правоприменительного решения. Поэтому познание в правоприменении не преследует цели открывать какие-либо закономерности, а также давать научное объяснение тем или иным явлениям и фактам действительности.
Разумеется, в правоприменительном познании могут широко использоваться научные средства и методы исследования, да и само оно во многом носит научный характер, поскольку базируется на знании, прежде всего, юридической науки. Однако это не дает оснований рассматривать познавательную деятельность в правоприменении в качестве звена или формы научного познания. Как представляется, в познании, осуществляемом при применении норм права, могут встречаться элементы и научного, и других видов познания. Так, при наличии в рамках конкретного юридического дела сложных логических, технологических, конструкторских и тому подобных фактических данных правоприменитель вынужден опираться преимущественно на научное познание, а, скажем, определяя размер имущественной санкции за причинение морального вреда, — главным образом на нравственное познание, поскольку согласно ст. 1101 ГК РФ размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. Широко распространены и элементы обыденного познания. Обыденное познание имеет немаловажное значение в плане использования житейского и профессионального опыта, например, в процессе исследования и оценки доказательств, используемых при установлении фактических обстоятельств того или иного юридического дела.
В. М. Сырых, проводя различие между научным и профессиональным юридическим познанием, к которому относит также познание в правоприменительной деятельности, отмечает, что обе формы познания имеют ряд сходных черт. В частности, обе формы в равной мере применяют понятийный аппарат правовой науки и даже определенную часть методов научного познания. Эмпирические исследования, проведенные на должном в методологическом отношении уровне, приводят к одним и тем же знаниям, независимо от того, кто был исследователем — ученый или практический работник. Поэтому провести четкую границу между эмпирическими исследованиями ученых-юристов и практических работников не представляется возможным. Критерием же разграничения выступает такой их признак, как цели познания. Практическое познание осуществляется в целях решения конкретных проблем правотворческой, правоохранительной или правоприменительной деятельности, научное же познание ориентировано на формирование теоретических знаний о государстве и праве, дальнейшее обогащение и совершенствование наличных знаний правовой науки [10, с. 207–208].
Познанию в правоприменительной деятельности, как определенному виду специально-практического познания, присущи и другие специфические черты. О некоторых из них мы уже упоминали, когда рассматривали общие положения, характеризующие познание в правоприменительной деятельности. Однако более обстоятельная характеристика этих особенностей заслуживает отдельного рассмотрения.
Подводя итог, еще раз отметим, что в структуре правоприменительной деятельности всегда присутствует познание, которое осуществляется в целях установления фактических обстоятельств, необходимых для применения той или иной нормы права. Оно пронизывает такие функциональные стадии процесса применения права, как стадию установления фактических обстоятельств юридического дела и стадию их юридической оценки. Это познание включает в свой состав элементы научного, обыденного и некоторых других видов познания. В то же время оно относится к специально-практическому познанию, которое является самостоятельным видом познавательной деятельности людей, поскольку подчинено решению строго определенных практических задач. Как разновидность специально-практического познания, в правоприменительной деятельности познание характеризуется всеми теми чертами, которые присущи любой познавательной деятельности, но вместе с тем ему, как виду специально-практического познания, присущи и свои, специфические черты.
