В соответствии с п. «о» ст. 71 Конституции РФ вопросы судоустройства, составной частью которого является правовой статус судей, относятся к ведению Российской Федерации. Конституция РФ закрепляет основы единого правового статуса судей в Российской Федерации, в том числе принцип независимости судей и подчинения их только Конституции РФ и федеральному закону (ст. 120 ч. 1).
Проведя исторический анализ на предмет эволюции судебной деятельности, начиная с момента образования первых острогов и приказов (как административно-территориальных единиц российского государства) и до проведения первостепенных реформ, затрагивающих судоустройственные основы, в частности реформы Петра I, Екатерины II, можно сделать общий вывод о том, что суд, в его современном понимании, длительное время не был отделен от правящей администрации. Приказами управляли начальники, которые одновременно обладали и судейскими полномочиями, вследствие чего к их жалованью добавлялся внушительный оклад[1] [8, с. 50].
Однако тенденция разделения властей намечалась, поскольку судебные порядки русского государства в XV–XVII вв., основанные на личных позициях и бесконтрольности судей, уже не соответствовали задачам абсолютной монархии. Именно в этот период изымаются из компетенции вотчинного суда наиболее важные дела, и этот суд переходит в подчинение государственным судебным органам. Формируются судебные инстанции, определяется подсудность, создается система надзора. Все это позволяет говорить о зарождении первых признаков централизованной системы судоустройства [8, с. 69].
Согласно принятому 20 ноября 1864 г. Учреждению судебных установлений, судебная власть должна принадлежать «Мировым судьям, Съездам Мировых Судей, Окружным Судам, Судебным Палатам и Правительствующему Сенату в качестве верховного кассационного суда» [2, с. 448]. По прил. I к ст. 238 Учреждения судебных установлений было введено «расписание окладов содержания, классов должностей, разрядов по пенсии и по шитью на мундире чинов судебного ведомства» [7, с. 79]. Вместе с тем анализ архивных и исторических документальных источников показал, что финансирование судейского корпуса на территории российской империи было разным, особенно в регионах, где не были введены Судебные уставы.
В Сибири, например, судейский аппарат испытывал дефицит финансирования, «причем настолько, что он ставил на грань остановки функционирование судебной системы и не позволял исправить выявляемые недостатки в ее деятельности. Судейские заработки были невысокими, а их редкие увеличения — незначительными. Так, судебная реформа 1885 г. повысила жалованье судей, но не довела его размер до уровня оплаты труда судей в регионах, где действовали Судебные уставы. У этого суда, не допускавшего участия общества в судопроизводстве и не авторитетного, отсутствовали притязания на должную служению правосудию обстановку. Заседания проводились, как правило, в неприспособленных зданиях и помещениях, в скудных интерьерах, иногда ужасающих своей неряшливостью и убогостью» [5, с. 30].
Недофинансирование испытывали все уровни судебной власти: и общие суды, и мировые. Редкое увеличение так называемых «канцелярских сумм» также было недостаточным и влияло на снижение качества судебной власти, увеличивало недоверие населения к суду и, соответственно, умножало количество случаев самосуда.
В Центральной части российской империи, в отличие от Сибири, финансовое содержание судебной машины находилось на более высоком уровне, но при этом существовали и свои недостатки.
С точки зрения В. В. Захарова и М. А. Савельевой, во второй половине XIX — начале XX в. правовой статус судей не получил специальной регламентации. «До судебной реформы 1864 г., когда юридическая профессия еще не стала особой областью деятельности, законодатель считал, что личностные качества судей, и прежде всего нравственные, в первую очередь способствуют утверждению в обществе уверенности в справедливости, беспристрастности и независимости суда. По этой причине было отдано преимущество нравственному, сословному и имущественному цензам» [3].
Например, мировые судьи по своему должностному положению были приравнены к членам окружных судов и судебных палат. Согласно Табели о рангах мировые судьи, члены окружных судов и судебных палат состояли в достаточно высоком пятом классе, но их материальное вознаграждение отличалось. Поэтому наличие собственности, которая приносила доход, позволила законодателю выплачивать мировым судьям жалованье в два-три раза меньше, чем у судей коронных судов. Из этого вытекало представление, что владение собственностью позволит обеспечить действительную независимость судей [Там же, с. 23–27].
В настоящее время конституционные положения о государственной защите судьи (в том числе, судьи в отставке, членов семьи судьи) закреплены в федеральных конституционных законах «О Конституционном Суде Российской Федерации»[2] (ст. 13), «О военных судах Российской Федерации»[3] (ст. 29–31); законе «О статусе судей в Российской Федерации»[4] (ст. 9 и 20); федеральных законах «О мировых судьях в Российской Федерации»[5] (ст. 2), «О дополнительных гарантиях социальной защиты судей и работников аппаратов судов Российской Федерации»[6] и иных актах.
Согласно ст. 9 Закона «О статусе судей в Российской Федерации» от 26 июня 1992 г. № 3132-1 государство обязано предоставить судье материальное и социальное обеспечение, соответствующее его высокому статусу. Для этих целей в федеральном бюджете ежегодно предусматриваются отдельной статьей необходимые средства. При этом смета расходов не может быть уменьшена по сравнению с предыдущим финансовым годом.
Заложенные в российском законодательстве гарантии в целом отвечают основным принципам независимости судебных органов, отраженных в международно-правовых документах. Прежде всего, это Основные принципы независимости судебных органов (1985); Процедуры эффективного осуществления Основных принципов независимости судебных органов, принятые 24 мая 1989 г. Резолюцией Экономического и Социального совета ООН 1989/60; Европейская хартия о статусе судей и Пояснительный меморандум к ней; Рекомендация № R(94)12 Комитета министров государствам — членам Совета Европы о независимости, эффективности и роли судей, принятая Комитетом министров 13 октября 1994 г. В частности, пп. 6.1 и 6.2 Европейской хартии о статусе судей указывают право судьи на вознаграждение, уровень которого должен быть таким, чтобы они были защищены от давления при принятии ими решений.
Российский судья получает ежемесячное денежное вознаграждение, состоящее из месячного оклада в соответствии с замещаемой им должностью судьи (должностной оклад); месячного оклада судьи в соответствии с присвоенным ему квалификационным классом (оклад за квалификационный класс); ежемесячного денежного поощрения; ежемесячной доплаты за выслугу лет; ежемесячных доплат за ученую степень кандидата юридических наук, доктора юридических наук, за ученое звание доцента, профессора, почетное звание «Заслуженный юрист Российской Федерации»; ежемесячной доплаты за знание иностранных языков и их использование при исполнении должностных обязанностей (в случаях, предусмотренных законодательством РФ). Установлены также дополнительные выплаты по социальным направлениям, выделение мест в дошкольные учреждения, обеспечение форменным обмундированием и др.
Автор согласен с позицией Е. Б. Абросимовой в том, что в будущем необходимо отказаться от «натуральных составляющих» материальных гарантий, поскольку основу независимости должно составить только денежное содержание как таковое [1, с. 50].
Анализ экономических процессов России показывает, что темпы роста заработной платы судей существенно отстают от роста средней заработной платы в Российской Федерации[7]. Соответственно, в числе основных мер антикоррупционной направленности необходимо существенно повысить заработную плату судей и установить систему ее дальнейшего поддержания на высоком уровне. По нашему мнению, введенная в действие с января 2013 г. система начисления ежемесячного денежного вознаграждения судьи не лишена недостатков. Так, должностной оклад председателя Конституционного Суда РФ, фактически являющийся базой для расчета окладов всех остальных судей, в итоге устанавливается указом Президента РФ. В этой связи разделяем точку зрения И. Р. Латыповой, которая считает, что в результате возникает ситуация, когда размер заработной платы судей в итоге определяется Президентом РФ единолично, так как все остальные составляющие ежемесячного денежного вознаграждения судьи рассчитываются на основании должностного оклада председателя Конституционного Суда РФ [6, с. 14]. Указанное свидетельствует о том, что материальное обеспечение судей находится всецело в руках исполнительной власти и зависит от ее воли.
Кроме этого, введенный порядок присвоения квалификационных классов также подвержен критике судей, особенно работающих в системе 1-й инстанции. В частности, присваиваемый судье квалификационный класс стал зависим от уровня суда, в котором трудится судья. Доплаты за квалификационный класс мировых судей и судей районных (городских) судов, начисленных по новому порядку, выросли лишь в 2,3 и 3,4 раза по сравнению с судьями вышестоящих и надзорных судебных инстанций. В итоге — значительные диспропорции в ежемесячном денежном вознаграждении между судьями разных ветвей судебной власти. Этот факт позволяет говорить о дифференциации единой профессии и имущественном расслоении российских судей.
С учетом изложенного можно сделать вывод о том, что предварительно Федеральный закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части совершенствования системы оплаты труда судей Российской Федерации, а также признании утратившими силу отдельных законодательных актов (положений законодательных актов) Российской Федерации»[8] не прошел достаточного публичного обсуждения и проработки у судейского сообщества, поэтому его введение в действие принесло отрицательные эффекты.
Еще на один аспект государственной защиты судей хотелось бы обратить внимание: в Российской Федерации принцип независимости судей подвержен влиянию внешних и внутренних факторов.
В. П. Кашепов, например, к внешним факторам относит посягательство на судебную независимость со стороны других ветвей государственной власти, прежде всего исполнительной. К внутренним факторам — воздействия, существующие в самой судебной системе, главным образом организационно-управленческого характера и исходящие, к примеру, от председателей судов либо квалификационных коллегий судей [4, с. 117].
В этой связи представляется, что действующий закон о совершенствовании системы оплаты труда российских судей содержит явный внутренний фактор, влияющий на независимость судьи, поскольку включает значительные полномочия председателей судов, связанных с присвоением квалификационных классов подчиненных ему судей.
Таким образом, имеющийся в настоящее время в России механизм государственной защиты судей имеет свои недостатки. Следовательно, существует и дальнейшая необходимость правового исследования государственной защиты судей как элемента судебной деятельности судьи в деятельности российского государства. Представляется, что без осознания влияния степени защищенности судейского состава невозможно достижение качественных сдвигов в отправлении правосудия.
