Выдающийся немецко-американский психолог и мыслитель XX века Эрих Фромм с поразительной точностью описал нарастающий кризис духовных ценностей: «Капиталистическая экономика, основанная на свободе рынка и приватизации, коммерциализирует всё общество, все его структуры, среди них и человека, подчиняя их культу денег. Всё становится товаром, предметом купли-продажи, в том числе профессии, занятия, статусы. Следствием этого становится самоотчуждение человека, потеря им своей гуманистической сущности. Человек превращается в служащий экономической машине инструмент, который заботится об эффективности и успехе, а не о счастье и развитии души» [11].
Как отмечает О.С. Алейникова, в таких условиях смены человеческих ценностей, современная культура переживает состояние кризиса, затрагивая все сферы бытия. Так, в духовно-нравственной области происходит разрушение традиционных ценностных ориентаций, норм общественной жизни, ощущение огромным числом людей страха, бессмысленности и бесперспективности их деятельности, нарушение эмоциональной связи между людьми, рост отчужденности, изолированности человека в обществе, разгул преступности, наркомании и алкоголизма. В трудовой деятельности происходит падение престижа трудовой деятельности и профессионального образования, сужение сферы культурно-творческой деятельности, ориентация на потребительство. В этнической области идут процессы дезинтеграции и размежевания в межнациональных отношениях, приводящие к межэтническим конфликтам, разрушение интернационалистских установок и оживление национализма, экстремизма, терроризма, религиозного фанатизма. Происходит экспансия западных образцов массовой культуры, образа жизни и ориентаций на культуры других народов и подрыв национального культурного достояния. В экологической сфере нарастает опасность уничтожения биологических условий жизни, угроза физического самоуничтожения человека в результате экологической катастрофы и генетического вырождения [см.: 1, c.69-75].
Кризис культуры явление не новое, можно сказать даже неизбежное, благодаря которому происходит процесс преобразования культуры, культурных ценностей либо их исчезновение. Согласимся с точкой зрения А. Вебера о том, что «…культура динамична, но в ее бытии неизбежно наступает момент остановки, когда всё начинают переосмысливать» [4].
По мнению известного социолога П.А. Сорокина, кризис культуры представляет собой переход от одной формы культуры к другой в качестве доминантной, сопровождающийся сменой ценностей: «Мы как бы находимся между двумя эпохами: умирающей чувственной культурой нашего лучезарного вчера и грядущей идеациональной культурой создаваемого завтра». При этом «доминирующей культуре свойственен регресс, который затем преобразует новую форму культуры, которой суждено стать доминирующей в обществе» [8].
В условиях кризиса культуры возникают и стремительно развиваются субкультуры, которые являются показателем возникшего конфликта ценностей и норм поведения. С нашей точки зрения, субкультуры, в целом, не противопоставляют, а скорее дополняют современную культуру иными элементами, тем самым создавая условия для ее развития и прогресса, предоставляя культуре возможность избежать состояния стагнации и регресса. Однако, говоря о такой разновидности субкультуры как криминальная, стоит использовать термин контркультура современности, поскольку криминальная субкультура носит исключительно негативный характер и всем своим содержанием противопоставляется культуре как таковой.
Криминальная субкультура в российском обществе представляет собой совокупность исторически сложившихся обычаев, традиций, норм и правил поведения людей, пренебрегающих нормами права и морали, занимающихся преступной деятельностью, пропагандирующих преступные идеи и преступный образ жизни.
Вышеизложенное позволяет криминальной субкультуре быть основным механизмом воспроизводства преступных кадров и преступности в целом [7, с. 110–111]. В итоге создается целый преступный мир, с собственной системой ценностей, неписанными правилами, строгой иерархией и жесткими требованиями. В современных условиях культурного кризиса, утраты нравственных идеалов, представители криминального мира активно распространяют и насаждают преступную философию, в первую очередь среди детей и подростков, как наиболее уязвимой и внушаемой части населения (будущее страны). Главная опасность криминальной субкультуры кроется именно в том, что в недалеком будущем именно она может стать доминирующей культурой в нашей стране благодаря огромному числу ее участников.
Нормы и ценности криминальной субкультуры являются мощными регуляторами индивидуального поведения, обладают высочайшей степенью референтности в силу действия механизмов психического заражения, подражания, прессинга, постоянно создающими ситуацию психической травмы для молодого человека. Без преувеличения можно сказать, что криминальная субкультура – основной механизм криминализации молодежной среды [6].
Безусловно, опаснейшим проявлением криминальной субкультуры является её распространение среди несовершеннолетних, принимающее за последние массовый характер во всей России. Будучи навязываемой подросткам и молодежи, она служит механизмом сплочения преступных групп, затрудняет, искажает или блокирует процесс социализации личности, а также стимулирует криминальное поведение.
Можно предположить, что криминальная субкультура привлекает подростков своими атрибутами, в виде сленга, фольклора и пр., имеющих налет некой таинственности, романтики и скрытости от взрослых. Как правило, знакомство с криминальной субкультурой, ее элементами происходит на улице, в среде неформальных группировок несовершеннолетних лиц молодежного возраста. Но специфика современного информационного общества заключается в том, что большой популярностью пользуются различные группы в социальных сетях («ВКонтакте», «Instagram», «YouTube» и пр.), пропагандирующие идеи криминального мира и активно призывающие придерживаться преступных понятий и правил. В одной из крупнейших российских соцсетей сегодня насчитывается 39 тысяч «АУЕ-групп», в которых в совокупности состоит более 6,5 миллиона пользователей, среди которых распространяются экстремистские идеи и призывы к насильственным действиям в отношении силовиков [1].
Криминальные движения подростков в стране уже давно не являются чем-то новым, «из ряда вон выходящим». Достаточно посмотреть на парты в образовательных учреждениях, туалеты, и заборы, которые пестрят уголовной символикой, аббревиатурами с преступными лозунгами («ЛХВС», «АУЕ», «жизнь ворам», «смерть легавым» и пр.), чтобы понять, насколько сильно поражено криминальными установками сознание подрастающего поколения.
В последние годы в регионах Сибири активно набирает обороты молодежное движение «АУЕ», что расшифровывается как «арестантский уклад един» или «арестантское уркаганское единство» и звучит как девиз или клич. Участники этого движения – молодые люди и девушки, которые разделяют криминальные установки и убеждения, живут не по закону, а «по понятиям», уставленным в преступном мире, регулярно общаются с участниками этого движения, вкладываются в «общак».
Не так давно проблема движения «АУЕ» стала известна на всю Россию благодаря вниманию со стороны ответственного секретаря Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Яны Лантратовой. В декабре 2016 года она заявила ходе встречи членов Совета с главой государства: «Тема, которая требует немедленного разрешения, – это криминальная субкультура АУЕ … В тюрьме сидит человек и у него есть свои «смотрящие» на воле и связываются в том числе с детьми, с подростками в социальных учреждениях, устанавливают свои порядки. И детей, и подростков заставляют сдавать на так называемый общак для зоны. А если ребенок не может сдать деньги или не может украсть и совершить какое-нибудь преступление, он переходит в разряд «опущенных» – у него отдельная парта, отдельная посуда, его можно избивать, его можно насиловать». Распространение уголовной идеологии среди подростков она назвала угрозой национальной безопасности[2].
Можно предположить, что молодежные криминальные движения существовали и раньше, просто конкретного наименования у них не было, но именно в последнем десятилетии стал очевидным их преступный профессионализм, массовость, вовлечение детей всех возрастов и всех социальных групп. Интернет, как лакмусовая бумажка, продемонстрировал, насколько глубоко происходит деформация сознания участников этого движения, какие жестокие и циничные преступления совершают подростки, не испытывая ни жалости, ни сострадания, ни стыда, ни вины, ни малейших признаков раскаяния.
Так, в 2016 году в Забайкальском крае воспитанники коррекционной школы-интерната совершили вооруженное нападение на местный отдел полиции, пытаясь освободить своего друга, ранее задержанного. Несовершеннолетние разбили несколько камер видеонаблюдения отдела полиции, повредили служебный автомобиль и вывеску на здании.
В Красноярском крае в Белореченской воспитательной колонии массовые беспорядки начались с выкрика «АУЕ!». Зачинщиком, по данным краевого Следственного управления Следственного комитета РФ был один из «смотрящих» за колонией [12].
В марте 2020 г. 14-летний и 12-летний сторонники АУЕ жестоко избили и изнасиловали 8-летнего ребенка, который, по их словам, поступил не по понятиям, нарушив правила игры «правда или действие». Этой же весной посетители торгового центра города Каменск-Уральский в Свердловской области были вынуждены вызвать несколько нарядов полиции из-за буйных подростков, нападавших на людей. Когда полицейские прибыли, около десятка сторонников АУЕ накинулись на них с кулаками, следуя идеологии движения[3].
Несмотря на это, представители некоторых силовых ведомств характеризуют движение АУЕ как всего лишь как «модную тенденцию» и «нездоровую романтичность тюремного образа жизни». Так, пресс-служба УМВД по Забайкальскому краю заявляет: «С учетом того, что нет организаторов, лидеров АУЕ, нет никакой финансовой поддержки, нет устава… мы делаем вывод о том, что АУЕ как движения не существует» [4].
Между тем, в 2018 году студенткой юридического факультета Бурятского государственного университета А.В. Эповой было проведено исследование, в рамках которого анкетировались подростки, проживающие на территории Республики Бурятия и Забайкальского края. 82% респондентов, проживающих в Забайкальском крае, ответили, что знают о существовании криминального движения АУЕ в своем регионе; в Республике Бурятия о существовании АУЕ осведомленными оказались 62% респондентов [13, с. 217].
Как отмечала Яна Лантратова, «…в интернете распространены группы, пропагандирующие идеологию воров в законе с количеством подписчиков от 85 тыс. до 800 тыс. человек, среди которых дети и подростки. Это качественные видеоматериалы, это саундтреки, записанные песни и сувенирная продукция, которая производится этими группами, что дает нам понимание, что за этим стоят большие деньги и заинтересованные люди»[5].
Исследование возрастного состава участников 10-ти самых многочисленных по числу подписчиков сообществ соответствующей тематики, функционирующих «ВКонтакте» по состоянию на январь 2018 г. и незаблокированных на тот период, показало, что лица, обозначившие свой возраст в границах от 14 до 18 лет, составляли в этих пабликах от 10 до 40 процентов от общего числа подписчиков, наименьшее число участников – в возрасте 14-ти лет, далее в возрасте 15,16 и 17 лет – по нарастающей [9, с. 96-99].
На момент исследования в январе 2018 г. в YouTube у канала «Арестантский уклад един» (https://www.youtube.com/channel/UCpdr2tWl-PRtt1kaYfkxCEQ) было без малого 70 тыс. подписчиков [3, с. 29], по состоянию на 18 сентября 2020 года этого канала уже 251 тыс. подписчиков и – несмотря на то, что при попытке перейти на главную страницу канала происходит переход на страницу с записью «Этот канал недоступен для просмотра в вашей стране», сами видео легко находятся и просматриваются через поисковые сервисы, а при использовании VPN можно легко получить доступ ко всему контенту канала прямо на YouTube. Во всяком случае, издание Lenta.ru еще в 2018 году сообщало, что «за два года существования канала число просмотров роликов на нем исчислялось 25 млн.
У канала PrimeCrimeRu (https://www.youtube.com/user/PrimeCrimeRu) по состоянию на январь 2018 г. насчитывалось почти 57 тыс. подписчиков [3, с. 29], по состоянию на 18 сентября 2020 г. их уже 233 тыс., а статистика по числу просмотров выдает цифру в 305 909 847 просмотров. При этом, в отличие от канала «Арестантский уклад един», этот канал доступен для просмотра в нашей стране уже без необходимости использовать VPN и прокси-серверы.
Также вольготно чувствуют себя и деятели канала «Всё о тюрьме» (https://www.youtube.com/channel/UC8HrfrI31d4-pMFLuBPJ2mQ), который, по данным, полученным в начале 2018 г., насчитывал почти 30 тыс. подписчиков, а количество просмотров «обучающих» и «просвещающих» видеороликов исчислялось сотнями тысяч. В сентябре 2020 г. на канал подписаны 684 тыс. пользователей, а статистика по числу просмотров составляет 170 030 931.
Издание Lenta.ru описывает «историю успеха» «самого популярного зэка на YouTube» украинца Сергея Новика, который большую часть жизни провел за решеткой. Впервые он появился на известном видеохостинге совершенно случайно: его сокамерник Андрей Щадило решил снять своеобразный фильм о жизни в той тюрьме, где сидел Сергей Новик по кличке Мопс. Сокамерник сначала несколько секунд показывал антураж помещения, а оставшееся время пытался унизить Новика, обзывая его «гребнем» (пассивным гомосексуалистом) и унижая на камеру.
«Несмотря на откровенно слабую информативность, ролик разошелся по сети. Школьники и студенты не только делились между собой видеозаписью, но и растащили ее на цитаты: язык Мопса и его сокамерников разительно отличался от всего того, что было популярно на YouTube в 2014–2015 годах», – пишет А. Глинкин.
Популярность подобных каналов с АУЕ-тематикой журналист объясняет следующими причинами:
– во-первых, многие россияне непреднамеренно романтизируют происходящее в местах заключения. Герои сериалов и телефильмов создают образ заключенного-мученика, страдающего за решеткой: с одной стороны его атакуют сокамерники, с другой – тюремщики. Однако люди забывают, что в подавляющем большинстве случаев перед ними оказывается настоящий преступник, который совершил противоправные действия, за что и понес заслуженное наказание. Кроме того, не секрет, что основная аудитория Мопсов, Кентов и других «героев» – школьники, мечтающие увидеть насилие в прямом эфире. Они готовы отправлять зэкам мамины деньги, чтобы те обзывали и избивали друг друга во время стрима.
– во-вторых, благодаря YouTube-блогерам у пользователей появилась возможность узнать, что же действительно происходит в стенах исправительных учреждений. Телевидение не может показать всю правду из-за цензуры: часто обстановка в тюрьмах (особенно региональных) сильно отличается от того, которая должна быть по закону. Да и речь арестантов почти целиком состоит из мата, который приходится запикивать. На YouTube же подобной проблемы нет: бывшие зэки ведут себя максимально развязно и без стеснения болтают на абсолютно любые темы, будь то гомосексуальные похождения или поедание фекалий.
– в-третьих, многие посетители видеохостинга элементарно устали от топовых рафинированных блогеров, полагает автор Lenta.ru. Постоянно смеющиеся Ивангаи и Мамиксы способны утомить даже детей. В то же время ниша развлечения низшего класса была относительно свободна, чем и воспользовался Мопс Дядя Пес.
«Однако популярность подобных персонажей несет и некоторую опасность. Раньше детишки смотрели на видеоблогеров и мечтали делать свои ролики для YouTube, но после просмотра видео с участием Сергея Новика они могут задуматься о том, что гонорары можно получать и за избиение» – верно подмечает А. Глинкин [5].
На наш взгляд, заражение подростков криминальными убеждениями, взглядами, мышлением носит глубоко спланированный, продуманный характер со стороны лиц, которым выгодно будущее страны с преступным населением, живущим по выдуманным, навязанным, искаженным криминальным понятиям, вследствие чего легко управляемым.
Можно предположить, что «АУЕ» как клич, как некое молодежное движение – это лишь мода, которая, достигнув пика, пойдет на спад, но сама проблема устойчивой и воспроизводимой криминализации молодежной среды была, есть и будет. Трансформация сознания подростков под влиянием «псевдоромантической» криминальной культуры приводит к совершению преступлений, с присутствием чувства безнаказанности и внутреннего самооправдания по преступным «понятиям». Вследствие этого закаляется чувство вседозволенности, неконтролируемости, безудержного преступного поведения. В таком беспредельном, зарвавшемся, социально дезориентированном поведении подростку может быть безразлично, какие именно буквы и лозунги он берет себе на щит (или ему навязывают извне). В данной ситуации ему важно выразить свои возрастные проблемы протестным, асоциальным поведением, через асоциальные механизмы, свойственные подростковому возрасту в нашей культуре [10, c. 82–98.] Вчерашний подросток с криминальными убеждениями становится взрослом преступником с устойчивой антиобщественной установкой.
17 августа 2020 г. Верховный суд России постановил признать международное общественное движение «Арестантское уголовное единство» экстремистской организацией. Теперь действия лиц, пропагандирующих идеи движения и склоняющих к криминальной деятельности молодежь, попадают под статью 282.1 УК РФ («Организация экстремистского сообщества»). Максимальное наказание предусматривает до 12 лет лишения свободы и штрафом до 700 тысяч рублей[6].
Примечательно при этом, что спустя месяц после этого решения на сайте Министерства юстиции РФ не отражены последствия данного акта Верховного суда РФ в виде внесения международного общественного движения «Арестантское уголовное единство» в Перечень запрещенных организаций, как это происходит в отношении прочих организации, признанных экстремистскими[7].
В сентябре 2020 г. в России был вынесен первый приговор за пропаганду «АУЕ-идей»: в отношении А. Зуева, а также супружеской пары Бабарика. «В зависимости от роли и степени участия они признаны виновными в совершении преступлений, предусмотренных чч. 1, 2 ст. 282.1 УК РФ (организация экстремистского сообщества), ч. 2 ст. 280 УК РФ (публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности), п. «в» ч. 2 ст. 282 УК РФ (возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства). В суде установлено, что Н. Бабарика в ноябре 2011 года, являясь последователем движения АУЕ, пропагандирующего криминальный образ жизни и совершение противоправных действий в отношении сотрудников правоохранительных органов, находясь в г. Оренбурге совместно с неустановленным лицом, материалы в отношении которого выделены в отдельное производство, создали экстремистское сообщество под названием АУЕ, в состав которого вошли его супруга и Зуев. В период с ноября 2011 года по май 2018 года Н. Бабарика опубликовал в сообществе АУЕ в сети «Интернет» около 30 тысяч материалов, в том числе содержащие призывы к осуществлению экстремистской деятельности. В начале марта 2017 года его супруга добровольно вступила экстремистское сообщество, организатором которого являлся Н. Барбарика. В её обязанности входило распространение предметов с символикой движения, их реализация и администрирование интернет-сообщества. Женщина разместила около 2 тысяч материалов на тему экстремистского движения, в том числе содержащие призывы к осуществлению экстремистской деятельности. В период с марта по сентябрь 2017 года Зуев систематически предоставлял подсудимой свой аккаунт для администрирования сообщества, а также ведения переговоров с подписчиками групп по распространению им предметов с символикой движения. В июне 2017 года он создал в социальной сети сообщество, в котором опубликовал материалы, касающиеся деятельности движения АУЕ, а также размещал рекламу об изготовлении и продаже предметов с символикой данного движения. Зуев произвёл и реализовал в интересах экстремистского сообщества продукцию с символикой движения на сумму не менее 80 тыс. рублей. Бабарика реализовал в интересах экстремистского сообщества продукцию с символикой движения на общую сумму не менее 30 тыс. рублей. Преступная деятельность руководителя и участников экстремистского сообщества пресечена сотрудниками правоохранительных органов в мае 2018 года.
Суд назначил Николаю Бабарике наказание в виде 7 лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима, Артему Зуеву – в виде 3 лет 9 месяцев лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима, Наталье Бабарике в виде 4 лет лишения свободы условно с испытательным сроком 3 года. Осужденным также назначено дополнительное наказание в виде лишения права заниматься деятельностью, связанной с администрированием сайтов и каналов с использованием электронных или информационно-телекоммуникационных сетей, – Николаю Бабарике на 4 года, Зуеву и Наталье Бабарике на 3 года»[8].
Напомним также, что в Государственную Думу еще в 2017 году был внесен законопроект №318286-7 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части запрета пропаганды криминальной субкультуры», в котором предлагалось дополнить статью четвертую Закона «О средствах массовой информации» частью 9 следующего содержания: «Запрещается в средствах массовой информации, а также в информационно-телекоммуникационных сетях пропаганда криминальной субкультуры, которая выражается в распространении информации о социокультурных ценностях преступного мира, направленной на формирование привлекательности криминального образа поведения».
Кроме этого, законопроект предполагал включение «информации, пропагандирующей криминальную субкультуру» в перечень информации, запрещенной для распространения среди детей (ч. 2 ст. 5 Закона «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию»). В действующей редакции п. 5 ч.2 ст. 5 Закона №436 к таковой относится информация, «пропагандирующая противоправное поведение». Кроме того, в случае принятия соответствующих поправок, Роскомнадзор получил бы право блокировать сайты, контент которых формирует представление о привлекательности криминального образа жизни, во внесудебном порядке[9].
Однако данный законопроект не был поддержан Правительством РФ, а 25 октября 2018 г. был отклонен и Государственной Думой по причине того, что Комитет Государственной Думы по информационной политике, информационным технологиям и связи призвал депутатов не поддерживать инициативу «в силу избыточности новаций законопроекта». Примечательно, что за отклонение законопроекта проголосовало 19 чел. (4,2%), против – 0 чел., воздержался 1 чел. (0,2%), не голосовало 430 чел. (95,6%). Таким образом, на обсуждении столь важной для общества проблемы отсутствовали более 95% депутатов.
В 2020 году к этой теме законодателю снова пришлось вернуться: член Совета Федерации А.Д. Башкин внес законопроект, в котором предлагается внести в законодательство подробное описание действий по пропаганде криминальных ценностей для недопущения их и доработать законодательные механизмы их профилактики. Законопроект предусматривает и возможность досудебного ограничения доступа к сайтам интернете, содержащим информацию, формирующую и поддерживающую криминальную субкультуру, включая создание интернет-сообществ[10].
Таким образом, стоит признать, что государство крайне запоздало начало принимать меры и оказывать необходимую помощь в противодействии криминальному движению в стране. Однако правовыми мерами в противодействии криминальной субкультуре не обойтись. Большая часть населения не совершает преступления и иные противоправные действия не из-за страха уголовного преследования, а из собственных моральных принципов и воспитания. Поэтому наличие правовых запретов на участие в движениях, пропагандирующих криминальную субкультуру, не искоренит существенным образом саму проблему вовлеченности молодых людей, подростков и детей в криминальную сферу. К тому же, «мода на преступную романтику» – это огромные прибыли не только через трансляцию в интернете, но и на телевидении и радио. Неслучайно, параллельно с информацией о признании АУЕ экстремистским движением в СМИ начали активно обсуждать судьбу исполнителей соответствующих песен и радиостанций, которые бесконечно их транслируют[11].
Безусловно, борьба с криминальной субкультурой и преступными движениями в обществе должна носить комплексный и постоянный характер. Из числа всех мер, которые могут быть направлены на решение этой проблемы, нам хотелось бы, в первую очередь, выделить культурное и правовое воспитание населения, способствующее формированию или «излечению» сознания граждан. К сожалению, воспитанию личности в современных условиях уделяется недостаточно внимания, органы государственной власти не проявляют должной заинтересованности в этом, а ведь именно воспитание есть один из главных рычагов по предупреждению преступности в стране и мире.
На наш взгляд, необходимо создать единую информационную концепцию пропаганды правовых знаний среди населения, в частности в молодежной среде, популяризировать правовую культуру, порицать и осуждать противоправное поведение, развеивать мифы о романтике преступной жизни. Необходимо увести детей с улиц, организовав положительный досуг, в виде посещения спортивных секций, клубов, сделав их доступнее для всех социальных категорий. Также актуальным представляется внедрение систематического правового воспитания в образовательных учреждениях, в целях недопущения деформации нравственного и правового сознания у детей, к которому так активно стремятся представители преступного мира. В процессе правового воспитания у учащихся должны формироваться не только глубокие, обширные и системные знания права, но и положительные эмоционально-чувственные правовые убеждения в их большой ценности, постоянная волевая готовность к правомерному поведению [2, c.4–16]. С раннего возраста ребенок восприимчив к усвоению нравственных норм, поэтому так важно с детства воспитывать в нем положительные качества личности для его нравственного, психического и физического развития и в дальнейшем становлении здоровой личности.
