Сущность залога обязательственных прав является дискуссионным вопросом с древних времен по настоящее время. Ученые пытаются определить ее и с позиции цессионных теорий, и с помощью теорий правопреемства различных видов и до сих пор не пришли к единому мнению о ней.
Учитывая, что в декабре 2013 г. в ГК РФ введены нормы, детально регламентирующие залог обязательственных прав[1], в настоящее время еще большую актуальность приобретает проблема сущности данного вида залога, определения его специфических свойств и особенностей его механизма.
В связи с этим, задачами настоящего исследования являются:
– проанализировать теории условной цессии и ограниченной цессии;
– рассмотреть теории сингулярного правопреемства и конститутивного правоприобретения;
– сопоставить основные положения указанных теорий и характерные черты залога обязательственных прав и установить, какая из них соответствует его сущности.
Начнем исследование сущности залога обязательственных прав с рассмотрения теории условной цессии. Эта теория зародилась в немецкой цивилистике на основе § 1280 Гражданского уложения Германии, согласно которому для передачи требования в залог является достаточным заключить договор об уступке [6, с. 715].
Сторонники условной цессии (Г. Ф. Пухта, Г. Мюленбрух, И. Колер) определяли залог прав как сделку цессии, совершенную под отлагательным условием [4, с. 51; 10, с. 95; 11, с. 56; 12, с. 173]. В соответствии с этой теорией у залогодателя появляется право взыскания на предмет залога лишь при наступлении определенного (отлагательного) условия – нарушения срока исполнения обязательства должником. До этого времени право на предмет залога сохраняется за залогодателем [2, с. 84]. Кроме того, залогодержатель вправе требовать исполнения основного обязательства от должника залогодателя, совместно с залогодателем (§ 1281 Гражданского уложения Германии [6, с. 715]). В соответствии с законодательством РФ (п. 1 ст. 358.6 ГК РФ) залогодержатель имеет такое право в случае, если это предусмотрено договором.
В российской современной литературе представителем данной теории является Е. А Суханов, также полагающий, что залог прав имеет близкую природу к сделке цессии под отлагательным условием. Опираясь на данную позицию, он отмечает, что рассматриваемый вид залога – это «… искусственное расширение идеи залога применительно к res incorporales» [5, с. 106].
Однако данная теория обоснованно вызывает возражения среди ученых. Как справедливо утверждает А. С. Звоницкий, до наступления отлагательного условия (просрочки исполнения) залогодатель не является в полной мере обладателем заложенного права, а залогодержатель имеет ряд полномочий в отношении данного права (требования) [8, с. 205]. После наступления отлагательного условия залогодатель также не становится полным хозяином заложенного права, а лишь инициирует процедуру реализации предмета залога, после которой возвращает залогодателю денежные средства, вырученные свыше суммы обязательства, которое было обеспечено залогом.
Кроме того, указанная теория не может объяснить различия в правовом положении обычного цессионария и залогодержателя при залоге имущественного права [9, с. 175], а также не раскрывает цель залога, согласно которой залогодержатель получает «… настоящее обеспечивающее его право, которое … не может быть осуществляемо тотчас, но не должно становиться совершенным лишь с наступлением будущих эвентуалитетов» [12, с. 175].
Исходя из этого, теория условной цессии не может быть применена для раскрытия сущности залога обязательственных прав.
Перейдем к рассмотрению теории ограниченной цессии. Ее ярким представителем являлся Г. Дернбург [7, с. 175]. Он утверждал, что цессия происходит во время заключения договора залога, при этом права цессионария (залогодержателя) в отношении заложенного права ограничены до наступления срока исполнения обязательства.
Как отмечает Ф. О. Богатырев, данная теория имеет некоторое преимущество перед теорией условной цессии, так как обосновывает правовое положение залогодержателя до истечения срока исполнения основного обязательства, но также содержит ряд недостатков [1, с. 173].
В частности, по этой теории не поддается объяснению то обстоятельство, что залогодатель сохраняет за собой ряд полномочий в отношении права, являющегося предметом залога. Так, как уже было сказано, согласно § 1281 Гражданского уложения Германии, залогодатель совместно с залогодержателем вправе получать исполнение от должника по заложенному требованию [6, с. 715]. Положениями ст. 343-345 ГК РФ предусмотрены обязанности залогодателя по совершению определенных действий, направленных на защиту заложенного права от посягательств со стороны третьих лиц, а также ограничения при распоряжении заложенным правом (в частности, не совершать уступки заложенного права, а также действий, влекущих прекращение заложенного права или уменьшение его стоимости), т.е. залогодатель остается субъектом заложенного права.
Кроме того, согласно § 1287 Гражданского уложения Германии при исполнении должником обязательства в пользу залогодателя последний получает данное исполнение, а залогодержатель – лишь право залога на этот предмет исполненного обязательства [6, с. 715]. А в соответствии с абз. 1 п. 1 ст. 358.6 ГК РФ должник залогодателя по общему правилу исполняет обязательство в пользу залогодателя, а не в пользу залогодержателя.
Помимо этого, если залогодатель исполняет основное обязательство залогодержателя, обратная цессия заложенного права от залогодержателя залогодателю (которая должна произойти согласно рассматриваемой теории) не происходит.
Также необъяснимо с точки зрения ограниченной цессии одновременное сохранение отдельных правомочий в отношении предмета залога у залогодателя и залогодержателя, поскольку право должно принадлежать либо одному, либо другому.
Таким образом, можно сделать вывод, что залог обязательственных прав по своей сущности не является цессией, так как обладает специфическими чертами, ей не соответствующими.
Для понимания механизма действия рассматриваемого вида залога и его особенностей применялась также теория сингулярного правопреемства (К. Гельвиг), согласно которой от залогодателя в пользу залогодержателя переходит часть права, которая соразмерна долгу по основному обязательству [14, с. 94]. При неделимости предмета долга залогодатель и залогодержатель становятся солидарными кредиторами.
Данная теория, в отличие от цессионных теорий, указанных ранее, дает ответы на вопросы о том, как залогодатель и залогодержатель вместе либо в отдельности могут получать исполнение от должника залогодателя; на каком основании залогодатель сохраняет право на получение излишне вырученной суммы от предмета залога, превышающей размер долга перед залогодержателем; в связи с чем залогодержатель становится обладателем всего заложенного права (требования), если задолженность залогодателя соответствует стоимости предмета залога.
В то же время трудно не согласиться с А. С. Звоницким, который отметил ее недостатки [8, с. 209]. Во-первых, если залогодатель исполняет свое обязательство перед залогодержателем, уступленная им часть права возвращается без обратной цессии. Во-вторых, если залогодатель не исполняет свое обязательство перед залогодержателем в установленный срок, у последнего появляется право распоряжения заложенным правом в полном объеме. В-третьих, при исполнении своего обязательства должником в пользу залогодателя залоговые правоотношения сохраняются, при этом залогодержатель не имеет право на удовлетворение своих требований из предмета залога до окончания срока исполнения основного обязательства.
Таким образом, хотя залогодатель и залогодержатель могут являться солидарными кредиторами по обязательству, по которому право требования выступает предметом залога, их правовое положение не является тождественным.
Так, В. Стругков, являющийся сторонником рассматриваемой теории, полагал, что данные особенности солидарного обязательства обусловлены срочностью прав залогодержателя, которые существуют параллельно правам залогодателя [12, с. 182]. Однако такое объяснение не дает ответы на поставленные вопросы об особенностях правового положения залогодержателя.
При определении сущности залога прав необходимо учитывать следующее. Субъектом заложенного права остается залогодатель, так же как залог вещи не лишает залогодателя права собственности. Следовательно, залогодержатель всегда имеет дело с чужим имущественным правом. Для целей залога залогодержатель получает возможность осуществлять некоторый ограниченный круг правомочий в составе заложенного права. Аналогичным образом залогодержатель вещи получает некоторый ограниченный круг правомочий из состава права собственности залогодателя на его вещь (прежде всего, право распорядиться вещью посредством ее продажи для получения удовлетворения).
Каким же образом залогодержатель получает эти правомочия при залоге прав? Заслуживает внимание теория конститутивного правоприобретения. Этот термин использовал Б. Б. Черепахин, подразумевая под ним «переход» правомочий от одного лица к другому, но без потери их и соответствующего права в целом правопредшественником, когда на основе права праводателя создается право с иным содержанием (более ограниченным)» [13, с. 17]. Ученый отмечал, что конститутивное правопреемство не является правопреемством в точном смысле этого термина. С правопреемством его сближает производный характер правоприобретения. Отличие заключается в отсутствии перехода права от праводателя к правопреемнику. Конститутивное правоприобретение не является изменением субъектного состава правоотношения и в этом смысле не является преемством в праве.
Первым исследователем, предложившим именно такой термин для обозначения правопреемства не в строгом смысле, происходящем при залоге прав, являлся швейцарский цивилист А. Тур. Он определял конститутивное преемство как «… установление особого обременения обязательственного права, имеющего тот же обязательственный характер, как и основное право» [3, с. 86]. Обременение заложенного права заключается в том, что залогодержателю предоставляется право контроля действий залогодателя по осуществлению требования, в том числе по получению исполнения по нему, а также право распорядиться заложенным правом в целях получения удовлетворения при неисполнении обеспечиваемого обязательства. Залогодержатель, не становясь правопреемником в строгом смысле (субъектом заложенного права), получает право контроля действий залогодателя, касающихся судьбы обеспечивающего права, и право распоряжения этим правом в определенных случаях и в определенных целях.
Выражая несогласие с данным подходом, А. С. Яковлев утверждает, что конститутивное правопреемство не может быть применимо к обязательственным правам, поскольку тогда по одному обязательству одновременно может возникнуть два кредитора, что недопустимо (за исключением солидарных кредиторов) [15, с. 161]. Полагаем, данная критика является несостоятельной, так как залогодержатель получает лишь отдельные правомочия кредитора, а не становится стороной обязательства; выступает держателем предмета залога (права требования), а не его правообладателем. Происходит обременение права, при этом залогодержатель может получить статус правообладателя лишь в процессе обращения взыскания на предмет залога в установленном порядке.
Таким образом, именно теория конститутивного правоприобретения позволяет понять сущность залога обязательственных прав, так как соответствует его механизму и раскрывает особенности правового статуса субъектов залогового правоотношения в соответствии с правовой действительностью.
