За исключением стран, ранее входивших в состав СССР, понятие деятельного раскаяния в зарубежном уголовном законодательстве, как правило, не употребляется. Тем не менее, его различные проявления, сопровождаемые различными льготными уголовно-правовыми последствиями, предусмотрены в большинстве Уголовных кодексов (УК).
Как основание освобождения от уголовной ответственности деятельное раскаяние предусмотрено в Модельном УК — Рекомендательном законодательном акте для СНГ (ст. 74), а также в УК Украины (ст. 45) и Азербайджанской Республики (ст. 72, 72.1, 72.2), Республик Армения (ст. 72), Беларусь (ст. 88), Грузия (ст. 68), Казахстан (ст. 65), Молдова (ст. 57), Таджикистан (ст. 72), Узбекистан (ст. 66). В названных случаях деятельное раскаяние регламентировано в Общей части применительно ко всем преступлениям небольшой или небольшой и средней тяжести (в УК Азербайджанской Республики — к преступлениям, не представляющим большой общественной опасности, в УК Республики Молдова — к незначительным преступлениям или преступлениям средней тяжести) и сопровождается условием совершения таких преступлений впервые. Только в одном случае — в УК Украины — освобождение от уголовной ответственности носит обязательный характер и в этой части не зависит от усмотрения правоприменителя. Содержание УК Украины интересно еще и тем, что, во-первых, освобождение от уголовной ответственности по нему осуществляется исключительно судом (ч. 2 ст. 44) и, во-вторых, в качестве составляющих основания освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием предусмотрены «чистосердечное раскаяние» и «полное (курсив наш. — А. К.) возмещение причиненного ущерба» (ст. 45)[1].
Отличительной чертой в регламентации освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием большинства УК стран СНГ является то, что содержание нормы, подобной той, которая закреплена в ч. 2 ст. 75 УК РФ, согласовано в них с нормой, предусмотренной в ч. 1 ст. 75 УК РФ. Обычно такое согласование происходит посредством формулировки «при наличии условий, предусмотренных частью первой настоящей статьи». Такое законодательное решение, как представляется, не дает оснований для противопоставления этих двух норм, сомнений в том, что примечания к статьям Особенной части УК РФ имеют отношение к институту деятельного раскаяниях [1, с. 9; 6, c. 167–168]. Вместе с тем, понятна и позиция отечественного законодателя, исключившего это словосочетание из ч. 2 ст. 75 УК РФ Федеральным законом от 27 июля 2006 г. № 153-ФЗ[2], поскольку его наличие делало трудноприменимыми на практике поощрительные примечания к статьям Особенной части УК РФ.
По сведениям В. Н. Додонова, к названной группе УК по данным критериям можно добавить УК Бразилии, КНР, Латвии, Монголии, Польши, Республики Корея, Чехии, Японии [2, c. 387]. Правда, следует заметить, что, в частности, УК Республики Корея не знает понятия деятельного раскаяния и в нем идет речь о «cамообвинении и добровольном признании»: «В случае, когда добровольное признание сделано для уведомления властей, которые несут ответственность за расследование преступлений, наказание может быть смягчено или не назначаться» (ст. 52). Помимо этого, в числе смягчающих вину обстоятельств («Общих принципов назначения наказания») предусмотрены такие, как «отношение преступника к потерпевшему, обстоятельства, возникшие после совершения преступления»[3].
В некоторых УК зарубежных стран в Общей части деятельное раскаяние регламентируется не только в отношении отдельных категорий преступлений, но и отдельных видов преступлений. Так, например, согласно ч. 3 ст. 58 УК Латвии, может быть освобождено от уголовной ответственности лицо, которое оказало существенную помощь в раскрытии совершенного организованной группой тяжкого или особо тяжкого преступления, которое является более тяжким и опасным, чем преступление, совершенное самим лицом. Подобная норма еще более широкого действия предусмотрена и в ч. 2 ст. 65 УК Республики Казахстан. Она распространяется на предотвращение, раскрытие или расследование преступлений, совершенных не только организованной группой, но и преступным сообществом (преступной организацией)[4].
За исключением стран СНГ в уголовном законодательстве большинства зарубежных стран в качестве уголовно-правового последствия деятельного раскаяния (положительного посткриминального поведения) предусмотрено освобождение не от уголовной ответственности, а от наказания или его смягчение[5]. Причем такого рода последствия, как и в УК РФ, регламентируются и в Общей, и в Особенной части. В последнем случае они, как правило, сопровождают раскаяние участников шпионской деятельности и антиправительственных заговоров, членов незаконных вооруженных формирований, террористических и организованных преступных группировок [2, c. 387]. Так, в числе «оснований назначения наказания» в Общей части УК ФРГ предусматривается такое, как «поведение после совершения деяния, особенно его усилия возместить причиненный вред и достигнуть соглашения с потерпевшим» (§ 46). При возмещении ущерба полностью или большей его части суд «может смягчить наказание или отказаться от него, если не предусмотрено более суровое наказание, чем лишение свободы на срок до одного года или денежный штраф до 360 дневных ставок» (§ 46а). В Особенной части этого же УК вслед за § 81–83 «Государственная измена Федерации», «Государственная измена Земле», «Подготовка к государственной измене» расположен § 83а «Деятельное раскаяние», в котором говорится о смягчении наказания или отказе от наказания за совершение действий (бездействие), подобных тем, которые предусмотрены в примечании к ст. 275 УК РФ. Если в данном случае норма о деятельном раскаянии закреплена в отдельном параграфе, то в § 84 «Продолжение деятельности партии, объявленной антиконституционной» она предусмотрена в одной из его частей (ч. 5). Такой способ применяет немецкий законодатель и в большинстве других случаев (ч. 3 § 87, ч. 2.1 § 98, ч. 6 § 129, ч. 4 § 142 и др.)[6], что в целом не характерно для зарубежного уголовного права, в котором нормы о деятельном раскаянии обычно оформляются не в качестве одной из составляющих статьи (или параграфа), устанавливающих преступность конкретного деяния, не в виде примечаний как в российском УК, а в виде отдельных статей. Например, согласно ст. 324-6 УК Республики Корея «Смягчение наказания», если лицо, которое совершило преступления, указанные в ст. 324-2 или 324-3, или которое покушалось на совершение таких преступлений, отпускает заложника в безопасное место, наказание ему может быть смягчено»[7].
Возвращаясь к анализу УК ФРГ, можно сделать вывод о том, что нормы о деятельном раскаянии в Особенной части обособляются в отдельные параграфы тогда, когда их действие распространяется не на одну, а на несколько статей. Возможно, учитывая именно этот опыт, российский законодатель Федеральным законом от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ дополнил УК РФ ст. 76.1 «Освобождение от уголовной ответственности по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности». Нельзя не отметить и тот факт, что УК ФРГ предусматривает и целый ряд специальных норм о деятельном раскаянии, неизвестных отечественному уголовному законодательству. Путем возможного смягчения наказания или отказом от него таким образом стимулируется, например, добровольное в течение 24 ч установление фактов дорожно-транспортного происшествия его участником (ч. 4 § 142), исправление ложного показания (§ 158)[8]. Возможным смягчением наказания — позволение похищенному с целью вымогательства вернуться к своему окружению (ч. 4.1 § 239а); отказом от наказания — добровольное сообщение об отмывании денег, укрывательстве незаконно полученных имущественных выгод, способствование сохранению предмета данного преступления (ч. 9 § 261), добровольное предотвращение выплат кредитором при мошенничестве в ситуациях, когда они лежат за рамками состава преступления (ч. 2.1 § 265b) и др.[9]
По мнению В. Н. Додонова, в уголовном законодательстве Германии, а также некоторых других стран (Бразилии, Италии Швейцарии) под деятельным раскаянием скорее всего подразумевается добровольный отказ от доведения преступления до конца при оконченном покушении [2, c. 389]. Представляется, что в отношении УК ФРГ этот вывод не является бесспорным, поскольку в нем в соответствии со специальными указаниями применительно к конкретным преступлениям наказуемо не только покушение, но и те действия, которые по оценке автора представляют «оконченное покушение». Стимулируется же при этом предотвращение либо уменьшение последствий, находящихся за рамками того или иного состава преступления. Сказанное актуально и для оценки в этом вопросе уголовного законодательства Швейцарии, в котором, например, согласно ст. 260ter. УК Швейцарии, судья может смягчить наказание по своему усмотрению (ст. 66), если лицо старается предотвратить «дальнейшую преступную деятельность» преступной организации, членом которой оно является[10].
В целом подобный немецкому подход в регламентации положительного посткриминального поведения использован в УК Франции, в котором в Общей его части в числе оснований освобождения от наказания помимо прочего предусмотрены такие, как возмещение причиненного ущерба и прекращение вредных последствий, вызванных преступным деянием (ст. 132-59). Не так широко, как в УК ФРГ французский кодекс в Особенной части предусматривает ситуации, в которых при совершении конкретных преступлений допускается, может быть, и не столь значительное, но смягчение уголовно-правового обременения. Например, освобождение задержанного или незаконно лишенного свободы лица до наступления 7 полных суток влечет наказание в 5 лет тюремного заключения, в то время как по общему правилу такой срок равен 20 годам заключения (ст. 224-1). Согласно ст. 414-2, 414-3 УК Франции, лицо, покушавшееся на совершение преступлений, посягавших на тайну национальной обороны, либо принявшее участие в заговоре, освобождается от наказания, если в первом случае позволит предотвратить совершение преступного деяния и установить других виновных, а во-втором — раскроет заговор компетентным органам власти и позволит установить других соучастников. Обязательное и безусловное освобождение от наказания либо его смягчение наполовину предусмотрено для случаев предотвращения акта терроризма либо наступления смерти или хронических заболеваний при его подготовке, соответственно (ст. 422-1, 422-2)[11].
Особый интерес в части регламентации положительного посткриминального поведения представляет УК Австрии. Пожалуй, это один из немногих, если не единственный УК, в котором так четко и последовательно прослеживается заинтересованность законодателя в таком поведении. Прежде всего, обращает на себя внимание то обстоятельство, что в Общей части этого УК в числе «особых смягчающих обстоятельств» в § 34 называются такие, как «добровольно отказался от причинения большего вреда, несмотря на то, что существовала такая возможность, или если вред был возмещен им самим или третьим лицом за него» (п. 14), «настойчиво старается возместить причиненный вред или предотвратить наступление дальнейших вредных последствий» (п. 15), «сам явился с повинной, хотя легко мог бы скрыться, или было очевидно, что он остался бы не обнаруженным» (п. 16), «чистосердечно признает себя виновным или посредством своих показаний существенно способствует установлению истины» (п. 17)[12]. Помимо исключительного смягчения наказания при преобладании смягчающих обстоятельств, предусмотренного в § 41, и являющегося, по нашему мнению, аналогом ст. 64 УК РФ, в § 41а УК Австрии предусмотрено «чрезвычайное смягчение наказания при сотрудничестве с органами, осуществляющими уголовное преследование», результатом которого может стать назначение наказания ниже минимального размера, предусмотренного § 41. Такое возможно тогда, когда «исполнитель преступления сообщает органу уголовного преследования о преступном деянии, предусмотренном в § 277, 278, 278а или 278б[13], или о преступном деянии, которое связано со сговором, объединением или организацией, свои сведения о фактах, знание которых существенно способствует тому, чтобы (1) устранить или значительно уменьшить возникающую опасность, связанную со сговором, объединением или организацией, (2) содействовать раскрытию такого преступного деяния с его собственным участием или (3) разузнать сведения у другого лица, которое занимало руководящую роль в таком сговоре, или было главным действующим лицом в таком объединении или организации»[14]. Немаловажно отметить то, что в тексте первых из двух указанных параграфов предусмотрены дополнительные нормы о деятельном раскаянии, предусматривающие более льготные уголовно-правовые последствия: вплоть до освобождения от наказания.
Обстоятельная уголовно-правовая регламентация деятельного раскаяния в нормах Общей части УК Австрии дополняется еще более значимым вниманием австрийского законодателя к этой проблеме в нормах Особенной части. Достаточно сказать о том, что из 25 разделов этой части УК в своем содержании 6 разделов предусматривают специальные параграфы с названием «деятельное раскаяние» (§165а, 167, 183b, 226, 240, 245, 247, 291, 292b, 294, 296), и это не считая норм о положительном посткриминальном поведении, которые закреплены в целом ряде параграфов, определяющих преступность конкретных деяний, как их составную часть. С точки зрения российского уголовного законодательства и практики его применения, проблемы возмещения ущерба от преступлений в сфере экономики, не может не вызывать интерес тот факт, что для большей части преступлений, предусмотренных в разд. 6 УК Австрии «Преступные деяния против чужого имущества», в § 167, входящем в состав этого раздела, установлены условия устранения наказуемости, охватываемые понятием деятельного раскаяния. Между тем, в число таких преступлений входят и кража, и растрата, и различные проявления мошенничества, и принятие подарков представителями органов власти, и целый ряд иных преступлений, деятельное раскаяние в которых по УК РФ в лучшем случае может влечь за собой лишь возможное смягчение наказания либо фиксированное его смягчение на основании ст. 62 УК РФ. Австрийский же законодатель для устранения наказуемости названных деяний требует совершения достаточно определенных и понятных виновному действий: «если он прежде чем соответствующие органы узнали о его преступной деятельности, хотя и по требованию потерпевшего, но всетаки без принуждения к этому (1) возместит весь ущерб, причиненный его преступным деянием, или (2) в результате обязательств по договору возместит такой ущерб в течение определенного времени. В последнем случае наказуемость опять возникает, если лицо, совершившее преступное деяние, не выполняет своих обязательств. (3) лицо, совершившее преступное деяние, также не подлежит наказанию, если оно возмещает весь ущерб, причиненный его преступным деянием, во время явки с повинной, которая открывает соответствующему органу его преступление, посредством уплаты денежной суммы в этом органе»[15]. Заметим, что в разд. 6 УК Австрии помимо данного параграфа деятельному раскаянию посвящен еще один подобный § 165а (деятельное раскаяние в отмывании денег), а также целый ряд отдельных норм о деятельном раскаянии в структуре параграфов о преступности конкретных деяний.
Как представляется, заслуживает внимания опыт австрийского законодателя и в стимулировании положительного посткриминального поведения лица, совершившего экологическое преступление. Так, согласно § 183b лицо, совершившее преднамеренное или неосторожное нанесение вреда окружающей среде, умышленное или неосторожное обращение с отходами, наносящее вред окружающей среде, и другие подобные действия, не подлежит наказанию, если оно добровольно и прежде чем соответствующие органы узнали о его вине устраняет причиненную им опасность, загрязнение или иное причинение вреда до того, пока он не распространился на человека или на состояние животного и растительного мира[16]. Также не подлежат наказанию лица, предотвратившие использование в «правовом обороте» фальшивых или поддельных документов, вещей (§ 226), денег, ценных бумаг, знаков оплаты или монет (§ 240); лица, деятельно раскаявшиеся в уничтожении, подделке доказательств и предотвратившие их использование (§ 294, 296); лица, подвергшие другое лицо опасности официального преследования и устранившие такую опасность до осуществления преследования (ч. 2 § 297).
Диаметрально противоположным УК Австрии по значению в интересующем нас аспекте является УК Республики Сан-Марино, в котором проблема положительного посткриминального поведения отражена с отдельными исключениями лишь в нормах Книги первой (Общей части), да и то весьма ограниченно. И это несмотря на то, что в Общей части этого УК, в отличие от многих других подобных актов, регламентируются вопросы, ответы на которые обычно даются лишь в уголовно-правовой доктрине (значение принципа законности, последствия незнания закона, понятие лица, не подлежащего обвинению, значение криминальной опасности, четкое разграничение умышленных и неосторожных преступлений и т. д.).
В УК Республики Сан-Марино предусмотрена специальная ст. 28 «Отказ и деятельное раскаяние». Фактически же в данном случае речь идет о ненаказуемости не деятельного раскаяния, а добровольном отказе «от продолжения преступного деяния либо добровольном препятствии возникновению события преступления»[17]. Однако и в этом случае судья имеет право применить меру безопасности[18]. Подразделяя уголовно наказуемые деяния на умышленные и неумышленные преступления, проступки, данный УК говорит о добровольном возмещении и выплате только применительно к проступкам. И лишь в числе критериев оценки личности виновного в ст. 89 УК Республики Сан-Марино говорится о необходимости учета того, что «до вынесения приговора лицо полностью возместило причиненный ущерб; добровольно явилось в суд; добровольно призналось в совершении преступления и, в любом случае, исходить из поведения лица в данный момент либо после совершения преступления»[19]. За крайне редкими исключениями в статьях Книги второй (Особенной части), например ст. 402, этими положениями регламентация деятельного раскаяния в этом УК исчерпывается.
Уголовное законодательство стран Азиатско-тихоокеанского региона регламентирует положительное посткриминальное поведение по-разному: и в Общей части применительно к стадии назначения наказания, и в Особенной, порой решая в последнем случае и вопросы, которые традиционно относятся к числу общих. Такую ситуацию можно наблюдать в уголовном законодательстве Японии, где роль Особенной части сводится к регулированию постановлений, касающихся, в том числе, явки с повинной и сознания [7, c. 75]. Вместе с тем, при наличии уголовно-правовых запретов для уголовного законодательства Японии характерно действие так называемых «декриминализирующих» институтов, согласно которым, например, лицо, совершившее дорожно-транспортное происшествие и уплатившее штраф, подлежит не уголовной, а административной процедуре. В случае отказа от уплаты штрафа, к нему применяется уголовно-правовая санкция в виде штрафа [5, c. 126–127].
Уголовный кодекс Таиланда, напротив, регламентирует рассматриваемую нами проблему весьма скромно и исключительно в Общей части. Так, согласно ст. 78 УК Таиланда, смягчающие обстоятельства могут включать в себя и такие, как «раскаяние и предпринятые виновным попытки минимизировать негативные последствия преступления, добровольное признание должностному лицу, предоставление суду полезной для процесса информации». При наличии таких обстоятельств суд может по своему усмотрению уменьшить наказание, к которому приговаривается виновный, но не более чем на одну вторую[20].
Практически никакого интереса в части стимулирования положительного посткриминального поведения не представляет УК Австралии, в котором отсутствуют специальные разделы о наказании и его назначении, об освобождении от наказания. Эти положения если и встречаются, то лишь в виде отдельных фрагментов в различных частях кодекса[21]. Возможно, объяснением тому может служить, во-первых, то обстоятельство, что Австралия по-прежнему входит в состав так называемого «британского Содружества наций», что не может не сказываться ни на системе, ни на содержании уголовного законодательства, а, во-вторых, то, что в настоящее время в Австралии один из самых низких уровней преступности в мире [3, c. 72]. И это, конечно, результат не уголовно-правового воздействия, а различного рода социальных программ, например, таких как «Соседский присмотр», «Квартальное наблюдение» [7, c. 158].
В рассматриваемой группе стран особый интерес представляет уголовное законодательство Китая. Оставаясь по-прежнему на позициях социалистического уголовного права с сохранившимися элементами классового характера и обусловленности коммунистической идеологией [Там же, c. 118], УК КНР 1997 г. при всей своей суровости, тем не менее, достаточно определенно отражает заинтересованность в стимулировании положительного посткриминального поведения. Словосочетания «проявил раскаяние и исправился», «действительно раскаялся и изменился к лучшему» можно встретить в тексте УК КНР при регламентации целого ряда институтов (например, отсрочки исполнения приговора (ст. 50), смягчения наказания (ст. 78), условно-досрочного освобождения (ст. 81)). Привлекает внимание то, как китайский законодатель определяет временные пределы явки с повинной, когда в ст. 67 § 3 «Явка с повинной и заслуги» говорит, что «Если подозреваемый, обвиняемый или отбывающий наказание преступник со всей правдивостью даст показания о преступлениях, которые он совершил и которые еще не известны судебным органам, то он считается явившимся с повинной». По сути, все возможные проявления деятельного раскаяния, скрываемые за понятием заслуги, названы в ст. 68 этого же параграфа: «Если преступный элемент раскроет другое преступление, которое после проверки окажется реальным, или предоставит важные сведения, дающие возможность расследовать и раскрыть другие преступления, то это расценивается как проявление заслуги, позволяющее смягчить наказание либо подойти к нему снисходительно; если преступным элементом проявлены большие заслуги, то можно уменьшить или отменить наказание; если после совершения преступления преступник является с повинной и к тому же проявляет большие заслуги, можно назначить наказание ниже низшего предела либо освободить от наказания». С точки зрения китайского законодателя, проявлением больших заслуг может служить помимо прочего пресечение другого тяжкого преступления, донесение о тяжком преступлении, подготавливаемом в местах лишения свободы или за их пределами, что при проверке окажется верным[22]. Помимо этого раскаяние (чистосердечное раскаяние) в УК КНР выступает в качестве составляющей основания для применения условного осуждения (ст. 72), возможного смягчения наказания «осужденным к надзору, краткосрочному аресту, срочному лишению свободы, бессрочному лишению свободы преступным элементам, если они во время отбывания наказания действительно раскаялись и изменились к лучшему либо имеют заслуги» (ст. 78). Стимулирование положительного посткриминального поведения по УК КНР пронизывает применение даже такого вида наказания, как смертная казнь: «Если осужденные к смертной казни с отсрочкой исполнения приговора во время отсрочки действительно раскаялись и изменились к лучшему, то по истечении 2 лет наказание им может быть заменено бессрочным лишением свободы; если они раскаялись и изменились к лучшему, а также имели заслуги, то по истечении 2 лет наказание им может быть заменено лишением свободы на срок от 15 до 20 лет; если же они злостно сопротивлялись перевоспитанию, что может быть доказано, то по решению Верховного народного суда либо с его санкции смертная казнь приводится в исполнение» (ст. 50)[23].
Таким образом, несмотря на то, что в УК КНР регламентация положительного посткриминального поведения сосредоточена только в Общей части, она в части действия института деятельного раскаяния охватывает весьма широкий круг отношений. Нельзя не отметить и тот факт, что китайский законодатель последовательно придерживается одной из основополагающих идей стимулирования вообще и в праве, в частности: желаемый результат может быть достигнут не только угрозой наказания, но и обещанием уголовно-правовых льгот.
С учетом изложенного можно сделать вывод о том, что за некоторыми исключениями, касающимися уголовного законодательства Австрии, ФРГ, Франции, наибольшее развитие институт деятельного раскаяния получил в странах, ранее входивших в состав СССР, либо уголовное законодательство которых претерпело влияние советского уголовного права (наиболее яркий пример — УК КНР). В уголовном законодательстве стран англо-американской системы права деятельное раскаяние если и регламентируется, то, как правило, в рамках института назначения наказания, обозначаясь при этом общими формулировками, характеризующими поведение лица после совершения преступления. Здесь порой явления, подобные деятельному раскаянию по своей юридической природе и социально-правовому значению, хотя и сопровождаются в конечном итоге уголовно-правовыми льготами, изначально имеют четко выраженный процессуальный характер. Например, согласно ст. 12.45 УК штата Техас «Допущение признания вины в совершении нерасследованного посягательства», «на стадии назначения наказания лицо вправе признать свою вину в совершении одного или более нерасследованных посягательств и ходатайствовать перед судом о принятии во внимание каждого такого признания при определении наказания за такое посягательство, или посягательства, за совершение которых он должен быть признан виновным». Более того, согласно п. «с» этой статьи, «в случае если суд законно учтет признание в совершении посягательства, такое посягательство не подлежит уголовному преследованию»[24]. Как известно, определенные элементы схожести такого рода «сделки о признании вины» можно усмотреть в институте досудебного соглашения о сотрудничестве, установленном в российском уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве Федеральным законом от 29 июня 2009 г. № 141-ФЗ. Своеобразный аналог рассматриваемого института предусмотрен также и в УК Республики Молдова, в котором согласно ст. 80 «Применение наказания в случае заключения соглашения о признании вины», если обвиняемый заключил такое соглашение и судебной инстанцией оно принято, наказание за вменяемое в вину преступление сокращается на одну треть максимального наказания, предусмотренного за это преступление[25].
На основании проведенного анализа зарубежного уголовного законодательства в интересующем нас вопросе, можно сделать несколько выводов.
Идея стимулирования положительного посткриминального поведения в настоящее время в той или иной форме и степени нашла свое отражение практически во всех зарубежных УК или соответствующих нормативных актах. В сравнении с российским УК, в этих актах, несомненно, есть положения, заслуживающие внимания отечественного законодателя. Вместе с тем, учитывая исторический опыт становления и развития уголовного законодательства России, практику его применения, в том числе в части уголовно-правового стимулирования деятельного раскаяния, наверное, не все эти положения могут быть реализованы в УК РФ. Поэтому в качестве основного направления повышения эффективности регламентации деятельного раскаяния в данном УК видится системный подход к решению рассматриваемой проблемы с учетом уже имеющегося российского и зарубежного опыта.
