Принудительные меры медицинского характера – это предусмотренные законом меры медицинской помощи, принудительно применяемые в соответствии с судебным решением к лицам, совершившим уголовно наказуемые деяния в состоянии невменяемости, а также к лицам, у которых психическое расстройство наступило после совершения преступления и вследствие этого представляющим опасность для себя и окружающих, в целях излечения или улучшения их психического состояния, а также предупреждения совершения ими новых общественно опасных деяний.
В соответствии со ст. 433 УПК РФ[1] данные меры применяются к указанным лицам, страдающим психическими расстройствами, делающими невозможным назначение наказания или его исполнение. При этом требования гл. 51 УПК РФ не распространяются на лиц, перечисленных в ч. 2 ст. 99 УК РФ[2], т. е. тех, кто нуждается в лечении психических заболеваний, не исключающих вменяемости. В таких случаях указанные меры применяются вместе с исполнением приговора в порядке, регламентируемом УиК РФ[3].
Цели принудительных мер медицинского характера, безусловно, отличаются от целей уголовного наказания, и в силу требований ст. 98 УК РФ состоят, в первую очередь, в излечении психического заболевания или улучшении психического состояния таких лиц. Кроме того, немаловажным является предупреждение совершения указанными лицами новых общественно опасных деяний[4].
Необходимо сказать о том, что статистика совершения уголовно наказуемых деяний лицами, признанными невменяемыми, достаточно линейная. Так, по данным Судебного департамента при Верховном суде РФ, в 2015 г. такие меры были применены к 8 тыс. 525, в 2016 – к 9 тыс. 122, в 2017 – к 8 тыс. 655, а в 2018 – к 8 тыс. 607 невменяемым лицам[5].
Вместе с тем большинство указанных решений (5 тыс. 846) в 2018 г. было вынесено федеральными судами, включая военные суды различных уровней, и лишь 2 тыс. 761 решение о применении рассматриваемых мер было принято мировыми судьями. Таким образом, подавляющее большинство совершенных невменяемыми лицами уголовно наказуемых деяний предусматривало наказание свыше трех лет лишения свободы, т. е. относилось к категории преступлений средней тяжести, тяжких или особо тяжких. Это, безусловно, свидетельствует о значительной степени общественной опасности лиц, страдающих психическими расстройствами, исключающими вменяемость [3].
Несмотря на то, что правила, предусмотренные гл. 51 УПК РФ действуют уже почти 20 лет и в целом повторяют аналогичные положения гл. 33 УПК РСФСР, до сих пор имеются недостатки правового регулирования применения указанных мер как на досудебных и судебных стадиях уголовного процесса, так и при непосредственном их применении соответствующими медицинскими организациями на основании вступившего в законную силу судебного решения. Некоторые из таких вопросов, в частности, проблемы назначения и производства судебно-психиатрической экспертизы до возбуждения уголовного дела, были достаточно подробно изучены [5]. Мы же акцентируем внимание на других вопросах досудебного производства по такого рода делам.
В соответствии с ч. 1 ст. 433 УПК РФ производство о применении принудительных мер медицинского характера, предусмотренных пп. «б»-«г» ч. 1 ст. 99 УК РФ, осуществляется в отношении лица, совершившего запрещенное уголовным законом деяние в состоянии невменяемости, или лица, у которого после совершения преступления наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение наказания или его исполнение. К таким мерам относятся:
– принудительное лечение в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях, общего типа;
– принудительное лечение в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях, специализированного типа;
– принудительное лечение в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях, специализированного типа с интенсивным наблюдением.
Вместе с тем п. «а» ч. 1 ст. 97 УК РФ предусматривает еще одну меру – принудительное наблюдение и лечение у врача-психиатра в амбулаторных условиях. Такое наблюдение и лечение в соответствии со ст. 100 УК РФ может быть назначено, если лицо по своему психическому состоянию не нуждается в помещении в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях.
Возникает вопрос – в каком порядке осуществлять предварительное расследование о применении принудительной меры медицинского характера, указанной в п. «а» ч. 1 ст. 99 УК РФ – в общем или предусмотренном гл. 51 УПК РФ?
Большинство ученых обходят этот вопрос стороной, очевидно, полагая, что раз ст. 433 УПК РФ не предполагает в числе оснований для особого производства п. «а» ч. 1 ст. 99 УК РФ, следовательно, его не может быть по определению. В частности, авторы учебника по уголовному процессу под редакцией В. П. Божьева указывают, что к невменяемым лицам, а также лицам, у которых психическое расстройство наступило после совершения преступления, применяются именно «стационарные» принудительные меры медицинского характера [4, с. 476]. Того же мнения придерживаются и другие ученые [2, с. 795-796]. Однако это не совсем соотносится со ст. 97 УК РФ, которая недвусмысленно предполагает возможность и необходимость применения принудительного наблюдения и лечения у врача-психиатра именно в амбулаторных условиях.
Другой важный момент: п. 5 ч. 1 ст. 434 УПК РФ предусматривает такое обстоятельство, подлежащее доказыванию, как связь психического расстройства лица с опасностью для него или других лиц либо возможностью причинения им иного существенного вреда. Этот вопрос, разумеется, должен быть разрешен уже на стадии досудебного производства и только посредством назначения судебно-психиатрической экспертизы (далее – СПЭ).
В соответствии с п. 3 ст. 196 УПК РФ обязательным является назначение и производство экспертизы, если необходимо установить, в частности, психическое состояние подозреваемого, обвиняемого в случаях, когда имеются сомнения в его вменяемости или возможности самостоятельно защищать свои права и законные интересы в уголовном процессе. Именно по итогам проведения СПЭ определяется необходимость применения конкретной принудительной меры медицинского характера, которая будет соответствовать как тяжести совершенного уголовно наказуемого деяния, так и степени опасности душевнобольного лица для себя и окружающих. Необходимо учитывать, что рассматриваемые меры могут вообще не применяться, так как в соответствии с ч. 2 ст. 433 УПК РФ они назначаются в случае, когда психическое расстройство лица связано с опасностью для него или других людей либо возможностью причинения им иного существенного вреда.
В случае же, когда характер совершенного деяния и психическое расстройство лица не связаны с опасностью для него или других лиц либо возможностью причинения им иного существенного вреда, уголовное дело в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 439 УПК РФ должно быть следователем прекращено. Аналогичное решение должен принять суд в порядке ч. 1 ст. 443 УПК РФ.
Соответствующая указанным статьям УПК РФ норма содержится и в УК РФ. Так, в соответствии с ч. 4 ст. 97 УК РФ в отношении лиц, совершивших уголовно наказуемые деяния в состоянии невменяемости, а также лиц, которые после совершения преступления заболели психическим заболеванием, делающим невозможным назначение или исполнение наказания и не представляющих опасности, суд, рассматривающий дело, вправе передать соответствующие материалы в орган исполнительной власти в области здравоохранения для принятия решения по вопросу о лечении таких лиц в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь, или направлении указанных лиц в стационарные учреждения социального обслуживания.
Действительно, нередкими являются случаи, когда совершенное рассматриваемыми лицами уголовно наказуемое деяние является тяжким или особо тяжким, но лицо в силу заболевания не представляет угрозы для себя и окружающих. Бывает и обратная ситуация – лицо, совершившее уголовно наказуемое деяние небольшой тяжести, на основании результатов СПЭ признается опасным, что требует помещения его в медицинское учреждение соответствующего типа. Это подтверждается и положениями ст. 100 УК РФ, в соответствии с которой, как было сказано ранее, принудительное наблюдение и лечение у врача-психиатра в амбулаторных условиях может быть назначено при наличии оснований, предусмотренных ст. 97 УК РФ, если лицо по своему психическому состоянию не нуждается в помещении в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях. Таким образом, применение указанной меры не связано с тяжестью совершенного уголовно наказуемого деяния.
Следует отметить и то, что заключение экспертизы о рекомендуемой к применению принудительной меры медицинского характера носит для суда, рассматривающего уголовное дело, ориентирующий характер: суд может назначить принудительную меру медицинского характера как более суровую, так и более мягкую по сравнению с рекомендованной экспертами. Верховный Суд РФ предписывает судам мотивировать принятое решение на основе оценки заключения эксперта(-ов) о психическом состоянии лица, в отношении которого ведется производство о применении принудительной меры медицинского характера, и других имеющихся доказательств[6].
Таким образом, на момент возбуждения уголовного дела решить вопрос о том, какая именно принудительная мера медицинского характера будет впоследствии применена, безусловно, невозможно. В связи с этим, определить порядок (общий или специальный) предстоящего предварительного расследования на этом этапе достаточно сложно.
Таким образом, можно сделать вывод о несостоятельности положений ч. 1 ст. 433 УПК РФ, определяющей невозможность осуществлять в порядке гл. 51 УПК производство по применению принудительной меры медицинского характера в виде принудительного наблюдения и лечения у врача-психиатра в амбулаторных условиях. В связи с этим целесообразно включить в ч. 1 ст. 433 УПК РФ положения п. «а» ч. 1 ст. 99 УК РФ.
Вызывают вопросы и положения ст. 435 УПК РФ. Так, в соответствии с указанной статьей при установлении факта психического заболевания лица, к которому в качестве меры пресечения уже применено заключение под стражу, суд в порядке, установленном ст. 108 УПК РФ, принимает решение о переводе данного лица в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях. При этом ч. 2 ст. 435 УПК РФ предусматривает, что помещение лица, не содержащегося под стражей, производится в порядке ст. 203 УПК РФ, которая, в свою очередь, отсылает к ст. 165 УПК РФ. Этот порядок предусматривает и п. 8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О практике применения судами принудительных мер медицинского характера». Возникает противоречие: лицо, находящееся под стражей по судебному решению, переводится в психиатрический стационар по еще одному судебному решению. При этом ч. 4 ст. 108 УПК РФ, в соответствии с которой рассматривается этот вопрос, предполагает участие защитника при его рассмотрении. Если же лицо не находилось под стражей, то оно помещается в соответствующую медицинскую организацию в порядке ст. 165 УПК РФ, ч. 3 которой не предполагает участия защитника [3, с. 66].
В связи с этим следует согласиться с авторами комментария к УПК РФ о том, что объем гарантий прав и законных интересов (и особенно – права на защиту) помещаемого в медицинскую организацию лица, не находящегося под стражей, значительно меньше, чем у лица, уже находящегося под стражей [1, с. 786]. Вместе с тем в соответствии с ч. 2 ст. 5 Закона РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании»[7] все лица, страдающие психическими расстройствами, при оказании им психиатрической помощи имеют право на помощь адвоката, законного представителя или иного лица.
Таким образом, при решении вопроса о помещении лица, в отношении которого не избиралась мера пресечения в виде заключения под стражу, в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, также необходимо обеспечивать участие защитника. В связи с этим, следует внести соответствующие изменения в УПК РФ, ч. 2 ст. 433 которого необходимо изложить в следующей редакции: «Помещение лица, не содержащегося под стражей, в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, производится судом в порядке, установленном ст. 203 настоящего Кодекса. При разрешении судом ходатайства обязательно участие защитника».
Не решен окончательно вопрос об участии лица, в отношении которого ведется производство о применении принудительной меры медицинского характера, в следственных и иных процессуальных действиях. Статья 437 УПК РФ предусматривает, что указанные лица могут осуществлять принадлежащие ему и предусмотренные ст. 46 и 47 УПК РФ процессуальные права, если его психическое состояние позволяет ему осуществлять их. При этом должно быть учтено заключение экспертов, участвующих в производстве СПЭ, и, при необходимости, заключение соответствующей медицинской организации.
Вместе с тем п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О практике применения судами принудительных мер медицинского характера» предусматривает, что лицу, в отношении которого ведется производство о применении принудительной меры медицинского характера, должна быть предоставлена возможность лично реализовать принадлежащие ему предусмотренные ст. 46 и 47 УПК РФ процессуальные права, если его психическое состояние позволяет ему реализовать их.
Однако на практике возможна ситуация, когда необходимо провести неотложные следственные действия с участием указанных лиц до производства судебно-психиатрической экспертизы, а также получения заключения медицинской организации.
Представляется, что в этой ситуации те следственные действия, которые не требуют активного участия лица, страдающего психическим расстройством (в том числе, исключающим вменяемость), можно проводить, не дожидаясь получения следователем указанных ранее медицинских документов. На наш взгляд, возможно, в частности, предъявить такое лицо для опознания, произвести его личный обыск, освидетельствование, получить у него образцы для сравнительного исследования и др. Однако недопустимо в нарушение требований ч. 1 ст. 427 УПК РФ проводить следственные действия, требующие реализации интеллектуально-волевого момента. К таким действиям следует отнести допрос, очную ставку, проверку показаний на месте, следственный эксперимент и т. д.
Соблюдение указанных правил надлежащим образом обеспечит как законные интересы лица, в отношении которого осуществляется производство о применении принудительной меры медицинского характера, так и доказательственное значение результатов следственных и иных процессуальных действий, произведенных с его участием.
